Секретная должность агента Рейли. Александр Быков
через приемный покой конверт, в котором находилось пятьсот рублей одной купюрой с изображением императора Петра Первого – сумма, равная месячному окладу председателя губисполкома, и благодарственное письмо с заверениями в сердечной дружбе.
– Какой все-таки упрямый человек, – улыбнулся Горталов, – Я же сказал ему, что оплаты никакой не нужно. Ну ладно, сохраню эту купюру как сувенир.
1 мая 1918 года[13] случился двойной праздник: русская Пасха и одновременно День международной солидарности трудящихся. Отмечали все – кто что хотел.
Френсис с утренней почтой получил пакет от доктора Горталова. Там был парадный портрет Сергея Федоровича в мундире, при орденах. Широкое русское лицо, открытый взгляд, кудрявая голова, борода лопатой. На обороте надпись: «Господину послу Северо-Американских Соединенных Штатов» и автограф. В пакете также лежала книжка, юбилейный сборник в честь 25-летия врачебной деятельности С. Ф. Горталова.
На следующий день Френсис ответил благодарственным письмом в адрес доктора, обещал хранить его фотопортрет, как высокоценный сувенир, и в ответ подарить свое фото, как только появится солнечный свет, необходимый для того, чтобы заснять посла за работой в своем кабинете.
Оба они сдержали слово. Френсис сохранил фото Горталова в своем архиве в Сент-Луисе, доктор оставил на память пятьсот рублевый кредитный билет, который, впрочем, из-за инфляции очень быстро обесценился, и благодарственное письмо. Он не мог предположить, что эти сувениры в последствии станут вещественными доказательствами в его уголовном деле.
– Послушайте, Джонсон, – Норман Армор давно хотел начать это разговор, – все-таки, как Вы думаете, отчего приключилась вся эта болезнь?
– Я могу только предполагать, – отвечал личный секретарь, – Губернатор – чистюля, и заболеть от отсутствия гигиены он не мог.
– Может быть, это был тиф?
– Не знаю, доктор все время говорил о желудочной болезни и интоксикации организма.
– Вы полагаете, что возможно отравление?
– Полагаю? Да я уверен в этом, но никаких доказательств нет.
– Позвольте, но откуда тогда эта уверенность?
– Накануне болезни мы получили посылку от Красного Креста с консервами и другими продуктами.
– Так ели все!
– Да, но среди прочего полковник прислал любимый напиток господина посла, бутылку «Кентукки Бурбона». Он всегда говорил, что бурбон для него, как лекарство, и никого не угощал, видимо, из соображений мудрой экономии.
– Значит, он употребил эту бутылку один?
– Да, вечером, маленькими стопками за чтением бумаг, так сказать, для релаксации.
– Теперь мне всё ясно, – нахмурился Армор.
– Но у нас нет никаких доказательств этому, вот если бы еще кто-то заболел после употребления спиртного.
– Что гадать, полковник давно переступил грань дозволенного. Мы обязаны как-то уведомить посла, что возможно болезнь была спровоцирована.
– Я
По старому стилю, от которого еще не отвыкла значительная часть населения, было только 18 апреля.