Бездна. Анатолий Махавкин
вас защитить. Поэтому, если я прикажу бежать, это значит бежать нужно со всех ног, не изображая из себя героев.
Нарисованная картина выглядела достаточно мрачно даже для того предохранителя, который стоял у меня в мозгу, поэтому мурашки, бегущие по загривку, вели себя всё агрессивнее. Смерти, честно говоря, я очень боялся, а все эти предупреждения выглядели весьма неаппетитно.
– Вопросы задавать можно? – поинтересовался я, тщательно откашлявшись, дабы не издать недостойного писка. Впрочем, эти мои ухищрения пропали втуне.
– Нет, – отрезал Зверь, выступая вперёд, – всё необходимое для выживания вам расскажут и покажут, а ваши интересы можете оставить при себе. Лишний шум в этом месте может только навредить, поэтому тот, кто будет слишком много трепать языком, продолжит путешествие без него. Переносить багаж можно и без языка. Поверьте, я смогу сделать это так, что никто не истечёт кровью до окончания пути.
Сказано было весьма веско. Проклиная себя за нарушение собственного же правила, гласящего: не высовывайся, я попятился назад, попытавшись слиться с омерзительно тёплой стенкой тоннеля. Зверь опять отошёл за спину Теодора и подал знак Вобле. Та тотчас склонилась над баулом, где, как я уже знал, хранились изделия старика Калашникова. Пока тощая воительница разглядывала содержимое сумки, руководитель продолжил прерванную Зверем речь:
– На данный момент у меня есть единственный приказ: немедленно уходить с этого места. Каждому будет выдана часть поклажи…
Один из учёных, хлопотавших вокруг избитого товарища, неуверенно осведомился:
– А нельзя ли немного задержаться… – Он помялся и пояснил: – Путешествие в автомобиле, пусть даже таком комфортабельном, весьма утомительно, а наш товарищ ко всему прочему чувствует себя неважно. Возможно, стоило бы остаться здесь на ночь. Не всё ли равно…
– Нет, не всё равно! – добавив металла в голос, сверкнул глазами Теодор. – У нас есть жёсткий график, которого постараемся придерживаться. Сегодня мы должны пройти двенадцать километров, а это будет нелегко, учитывая количество поклажи. Поэтому выходим немедленно.
– Круглый, – подал голос Зверь, – помоги народу укомплектоваться. Подгони им ремни, не то они, чую, рухнут после первого же километра.
Крепкий, коротко стриженный парень молча кивнул и направился к сваленным у стены вещам. Поскольку ближе всего стояли Юрик с Серёгой, они и получили первые тюки. Цепляли груз, как рюкзак, на спину, причём Круглый достаточно долго двигал пряжки, пытаясь уравновесить объёмистую поклажу. Кроме объёма они имели ещё и весьма солидный вес, о чём я узнал, когда короткий палец Круглого поманил меня к себе. В чёртовой хреновине было не меньше тридцати килограммов, почти половина моего собственного веса. Однако молчаливому парню удалось так разместить груз, что я ощущал лишь небольшое давление на загорбок.
– Эй, придурок, иди сюда, – позвала меня гладильная доска в образе женщины и оскалила два