.
Брунетти в свой дом? Или он был прав, говоря, что она инстинктивно доверилась ему уже тогда, в Палермо, иначе не пошла бы к нему в номер в тот день?
Наверняка так оно и было, иначе она никогда не отдала бы ему свою девственность с такой готовностью.
Единственный способ узнать, что происходит, – это поговорить с Ромео. И этого не произойдет, если она не перестанет тянуть время и не начнет этот разговор.
Мэйзи приготовила еду для Люка и поставила ее на кухонный столик. Войдя в гостиную, она замерла, увидев, как Ромео лежит на боку на полу. Вдвоем с Люком они построили гигантский замок и спорили, где расставить рыцарей.
Ромео почувствовал ее взгляд и поднял глаза. Мэйзи снова была потрясена выражением решимости на его лице. Откашлявшись, она сказала:
– Люк, твоя еда готова.
– Еще минуточку!
Ромео приподнял одну бровь и притворно содрогнулся.
– Ты любишь холодные спагетти, Джанлука?
Люк покачал головой:
– Нет, они противные.
– Тогда мне кажется, что тебе лучше съесть их сейчас, пока они не стали противными, si?
– Что такое «си»? – спросил Люк, широко раскрыв глаза.
Ромео протянул руку и нерешительно коснулся волос своего сына.
– Si означает «да» по-итальянски, – хрипло сказал он.
– А вы ита… итаянец? Мама говорит, что я наполовину итаянец.
Ромео бросил быстрый взгляд на Мэйзи, потом снова обратился к сыну.
– Да, она права. Кстати, она ждет, чтобы ты шел ужинать.
Спокойное, но твердое напоминание заставило Люка подняться.
Он проскочил мимо матери и взобрался на свое сиденье за маленьким обеденным столом. Едва дождавшись, пока она повяжет ему нагрудник, он принялся за спагетти.
Ромео оперся о косяк двери и загадочным взглядом внимательно следил за всеми действиями Люка.
В этот момент Мэйзи поняла: что бы она ни сказала или ни сделала, это ничего не изменит. Не имело значения, любит ли Ромео сына или нет. Он сделает именно то, что сказал ей сегодня утром в кабинете.
Ромео Брунетти имел твердое намерение заявить на него свои права.
Желая скорее со всем покончить, Мэйзи вошла в гостиную.
– Он заснул как убитый. Когда он так устает, то не просыпается до утра.
Мэйзи сама не могла понять, почему рассказывала ему о подобных пустяках. Потом сообразила, что причиной тому был сам Ромео, который жадно ловил любую мелочь, касавшуюся его сына.
Но неужели она и вправду верила, что сможет превратить заинтересованность Ромео их сыном в любовь? Ведь заставить любить нельзя. Любовь либо есть, либо ее нет. Ее родители были не способны любить. Ей не досталось ни капли их любви. Мэйзи сжала пальцы в кулачки.
– Ты хотел поговорить? – спросила она.
Ромео кивнул. Молчание воцарилось в комнате.
Мэйзи прерывисто дышала, мучительно сознавая, что они остались одни. Не зная, куда девать руки, она убрала их за спину.
– Я не хочу торопить тебя, но не могли бы мы покончить