Унесенные ветром. Том 2. Маргарет Митчелл
добрыми, заботливыми отношениями между рабами и рабовладельцами, начали прорастать подозрительность и злоба.
При поддержке армии Бюро выпустило множество противоречивых приказов, регламентирующих поведение и поступки побежденных. Попасть под арест можно было легче легкого – хотя бы за неуважительное отношение к чиновникам из Бюро. Солдафонские приказы касались всего на свете: школ, санитарных условий, фасона пуговиц на форменной одежде, продажи ширпотреба и прочая и прочая. Уилкерсон и Хилтон имели власть вмешиваться в любую торговую сделку, заключаемую Скарлетт, устанавливать свои собственные цены на то, что она продает или обменивает.
По счастью, Скарлетт имела с этой парой очень мало контактов: Уилл убедил ее поручить ему торговые дела, а она чтобы занималась плантацией. В своей уравновешенной манере он распутал немало затруднительных ситуаций подобного рода, не говоря ей ни слова. Уилл умел ладить и с саквояжниками, и с кем угодно – если дело было ему под силу. Но теперь вставала проблема слишком сложная, для ее решения у него были руки коротки. Дополнительное налогообложение и опасность потерять «Тару» – о таких делах Скарлетт должна знать, и немедленно.
Она смотрела на него горящими глазами.
– О, чертовы янки! Мало им было растоптать нас и довести до нищеты? Нет, теперь науськивают на нас всякую мразь!
Война закончена, провозглашен мир, но янки все еще могут грабить ее, морить голодом, могут даже выгнать ее из собственного дома! Ну и дура же она была, думала, лишь бы продержаться эти трудные месяцы, дотянуть до весны, а там все будет в порядке! Сокрушительное известие, которое принес Уилл, пришлось на самый пик целого года тяжелейшей, костоломной работы и отсроченных надежд. Да, это уже последняя капля.
– Ох, Уилл, а я-то считала, наши трудности закончатся вместе с войной…
– Нет, мэм. – Уилл поднял к ней худую, обветренную физиономию типичного сельского жителя и твердо посмотрел в глаза. – Наши трудности только начинаются.
– И сколько же от нас хотят дополнительно?
– Три сотни долларов.
Она окаменела. Три сотни долларов! Все равно что три миллиона.
– Н-ну… что же… Тогда, значит… – Она запиналась, путалась, барахталась в словах. – Значит, нам придется как-то раздобыть три сотни. Любым способом.
– Да, мэм. А также радугу и луну, а лучше две.
– Да ну тебя, Уилл! Не смогут они продать «Тару». Как же…
Его добрые светлые глаза вдруг наполнились ненавистью и болью – она от него такого не ожидала.
– Да? Это они-то не смогут? Еще как смогут, во вкус войдут! Мисс Скарлетт, весь этот край летит прямиком к черту под хвост, простите меня, конечно. Эти саквояжники и наши оборотни могут голосовать и избираться, а большинство из нас, демократов, – нет. В этом штате не имеет права голоса ни один демократ, который в шестьдесят пятом году по налоговым книгам стоил больше двух тысяч долларов. Это значит, за бортом