Долина смерти. Сергей Алексеев
бывшую мою супружницу очутился, – подкинул свою версию Георгий. – Она же вращалась в тех кругах – журналисты, художники, писатели. Думаю, где-нибудь в Домжуре пересеклись, вот и сунула телефон.
– А что, сама не помнит? – не поверил законник. – Имя-то известное…
– Известным-то стало после взрыва, – отпарировал Поспелов. – А до – кто его знал? Кто видел на лице его печать судьбы?
– Резонно, – удовлетворился фаталист.
В кабинете Зарембы вместо портрета очередного вождя над головой висела лошадиная морда – нервная, точеная головка в сплетении кровеносных жил под тонкой кожей.
– Бахталы, рома! Бахталы, дорогой! – засверкал золотом зубов и маслом темных глаз необычный полковник. – Как ты мне нужен! Я без тебя – голый король, некованый жеребец на льду. Садись, говорить будем, пиво пить будем, настоящей воблой закусывать.
Видимо, от пива под малиновым жилетом Зарембы колыхался «трудовой мозоль», добавляя ему солидность цыганского барона. Бутылки с темным баварским лежали в холодильнике штабелем, черные, припотевшие, как раз для первых жарких дней, выдавшихся в конце апреля. Георгий прикидывал, как потечет разговор – будет прощупывать, испытывать настроение, расписывать свою службу, мыть кости начальникам; одним словом, типичная ознакомительная беседа, пусть даже разбавленная пивком и сдобренная воблой. Однако полковник зашел с другой стороны.
– Покажи-ка руки, – после первой бутылочки и пустячного диалога о сортах пива вдруг предложил Цыган. – Хорошие у тебя руки, крепкие, рабочие, жилистые… Знаю, личное дело смотрел. Ты же у нас родился в сельской местности, в колхозе рос, крестьянский труд знаешь. Коса, вилы в руках держатся… Или отвык?
– Да как сказать? – усмехнулся Георгий. – Давно не кашивал, давно не мётывал…
– А придется, Георгий! Придется вспомнить матушку-землицу, скотинку, хозяйство…
– Вообще-то я некоторым образом оперативник, – без навязчивого сарказма проговорил Поспелов. – Конечно, я не прочь вернуться в юность, раззудить плечо… Но на месяц, не более. Нельзя возвращаться туда, где тебе было хорошо.
– Тебе и будет хорошо! – подхватил Заремба и ловко вскрыл новую бутылочку. – Сам тебе завидую! Поживешь там – уезжать не захочешь. Поселю я тебя в места благословенные, сказочные. Отдаленно напоминает чем-то Швейцарию: горки, сосновые боры, речка с заводями, с кувшинками, а воздух! Сладкий воздух! – Он вылил в себя бутылочку пива, мечтательно воздел глаза.
– И что это за… места? – поинтересовался Георгий.
– «Бермудский треугольник». Натуральный, без лапши.
Заремба раздернул старомодные черные шторы, прикрывающие гигантскую карту, поманил пальцем и взял указку. Территория России и бывших союзных республик была испещрена цветными линиями, малопонятными значками, корабликами, самолетиками и вертолетиками, по всей вероятности, когда-то гробанувшимися.
– А находится он в стране с чудным