И создал из ребра я новый мир. Эд Курц
наклонился и посмотрел типу прямо в глаза. Ни гнева, ни обиды в них не было – одно сожаление по поводу того, что бедовые ноги принесли его на порог отеля «Литчфилд-Вэлли». Он отпустил Генри, и тот быстренько забрал в сторонку, нежно потирая ноющее от захвата запястье. Девица поспешила к нему, и он ворчливо бросил:
– Пошли, Беатрис.
Генри и Беатрис Смит, подумал Джоджо. Хотя, скорее всего, нет.
Парочка неуклюже вернулась к Чарльзу. Тот, пытаясь скрыть ухмылку, последовал с их багажом обратно на улицу.
– Одно хорошо – огоньку раздобыл, – протянул Джоджо.
Джейк закрыл книгу, заложив нужную страницу пальцем, и изогнул бровь, глядя на детектива.
– Ну и театр ты устроил.
– То не театр, а моя работа.
Действительно – просто работа. Джоджо не доставляло особого удовольствия гнать взашей таких людей, как Генри и Беатрис. Он даже не осуждал их за мелкие прегрешения. Ирония судьбы не укрывалась от него – человека, нынешним положением обязанного как раз попранием морали, и не простым адюльтером, а интрижкой с чернокожей бабой. Джоджо думал об этом всякий раз, выпроваживая очередную путану с клиентом или сурово извещая какого-нибудь черномазого, что подкуп ему не поможет. Черт возьми, ведь всем этим мистерам Смитам нужна койка под шлюху, а черномазым – под собственную позорную тушу. Но правила есть правила, и Джоджо платили за их соблюдение. Видит Бог, работа так себе, но ему повезло получить хотя бы такую – никто в городе не хотел принять на себя большой социальный риск, наняв такого изгоя, как Джордж Уокер. Гиббс был ослом, спорить не о чем, но лишь он не отмахнулся от Джоджо, только причмокнул фистулами своих дряблых губ и кивнул: мол, приступай к делам, ты принят.
У него было много причин отказать и ни одной – юридически обязывающей, ведь судья постановил отсутствие прямых доказательств сожительства Джоджо и Сары. Хотя и косвенных улик хватило на развод, утрату хорошего места в полиции и почти полного краха привычной, облюбованной жизни. Но Джоджо Уокер прослыл суровым сукиным сыном – пока Гиббс подписывал чеки и покуда крыша его тесного углового кабинета не протекала, он выживал и ни на что особо не жаловался. Просто делал свою работу, авторитеты не подвергал сомнению, спал всегда один – на маленькой койке за своим столом. Конечно, дамы здесь хаживали – в конце концов, отель, а не монастырь, – но Джоджо избегал их как огня, независимо от обстоятельств. Проблемами, исходящими от женщин, он был сыт по горло, и плевать на цвет кожи.
Чарльз материализовался рядом с Джоджо, неслышный как призрак, и произнес:
– Может, они были-таки женаты, мистер Уокер.
Джоджо снял шляпу и вытер лоб. Проклятый пот, как лето – всегда им заливался. Даже после захода солнца.
– Может, и так, Чарльз. Но я что-то усомнился. Девица – совсем еще ссыкуха. Так или не так, я должен защищать интересы отеля, правда?
– Святая правда, мистер Уокер.
Он нахлобучил шляпу обратно на голову.
– Джоджо, Чарльз, просто Джоджо. Все