Sophia Isla. Доблесть маленькой души. Варвара Алексеевна Озерова
больше карт, – свою жену и кроху-сына.
Но жизнь наполняется большим смыслом, когда после очередного путешествия Даниэль вновь берет в руки рулон плотной картографической бумаги и любимую логарифмическую линейку.
Здесь, в Черапунджи, картографы никогда не требовались – да и зачем? Ничего толком не менялось уже несколько веков! Поэтому бывший картограф старался растягивать оставшийся материал и с большим трепетом хранил свои любимые инструменты.
Единственное что приносит Даниэлю гроши на чужой земле, – резьба по дереву.
Вот так для Даниэля Крафта открылась одна дверь и захлопнулась вторая.
Мия же, напротив, сохранив возможность заниматься любимым делом, стала приносить в семью хорошие деньги.
Выступая в качестве проводника в коварный мир дикой природы, Мия демонстрировала богатым туристам краски здешних мест, в том числе лазы заброшенного Святого Подземелья и Омута Леса!
Это оказалось во сто крат приятнее, чем водить людей по тавернам в Брюгге. Ну а местные жители с удовольствием переложили на приезжую иностранку все злосчастные маршруты.
Туристическая конторка, в которой работала Мия, не отличалась лоском, напротив, помещение напоминало затхлый сарай, в котором вечно темнота и сырость, но она была единственной на все Черапунджи! А значит, приносила огромные деньги предприимчивому старику-индусу.
Кроме того, Мия была единственной женщиной в коллективе и единственным человеком, в идеале владеющим четырьмя иностранными языками: нидерландским, французским, немецким и английским, который был жизненно необходим при разговоре с любым европейцем. Именно это и было причиной прибыльности: за один тур с Мией Крафт давали в семь раз больше валюты, чем за обычного местного гида.
Поэтому Джим видел чаще папу, чем маму.
Приглушенный звук дождя из прихожей сопровождал хлопочущих над ужином домочадцев. И Джим, и Даниэль заметили, что в доме засел неприятный холодок. Однако, ускоренно расставляя горячее на столе, они не обратили на это внимание.
Беда не приходит одна, и сегодня вместе с холодом в дом вошла опустошенная Мия Крафт.
Будто зайдя в храм, Мия оставила все слова за порогом.
Не проронив ни слова, она безвольно прошла к столу и, не отрывая глаз от покрасневших на холоде рук, присела.
Столовая освещалась шестью толстыми свечами, горячий воск от которых растекался плавно и естественно, образуя лужицы, – а фитилек изредка потрескивал на слуху.
Этот тяжелый блуждающий взгляд трудно было назвать осмысленным. И как бы сильно мужчины ни хотели его оживить, соблюдалось негласное правило молчания: ни Джим, ни Даниэль не задавали лишних вопросов, а лишь теряясь в догадках, терпеливо ожидали, отогревая ее своими глазами и мыслями.
Мия, хоть и сильная волей и духом женщина – но она в первую очередь их женщина… Заботливая, нежная, находчивая, любимая и веселая! А потому продержались они недолго.
Уже через несколько минут двое обеспокоенных мужчин хлопотали вокруг Мии