Никто нас не разлучит. Фёдор Чернов
неприветливыми с практикантами. Костя и Олег временами зло поглядывали на них в клубе и о чём-то говорили между собой при этом. Но те не обращали на это внимания. Вначале пары выходили из клуба вместе, шли по главной улице, оживлённо разговаривая, а затем расходились по переулкам на лавочки.
У Семёна с Полиной оказалось много общего. Многие любимые писатели, поэты, литературные герои, кинофильмы, песни. У них всё возрастал взаимный интерес. Дивное чувство постоянного ликования – то тихое, то восторженное переполняло душу Сёмы. Из-за этого все люди казались замечательными, село Камышное – самым чудесным местом в мире.
Во время работы у Сёмы вдруг возникал образ Полины, и он начинал негромко напевать, не обращая внимания на насмешливые замечания Эдика. Валера тоже иногда говорил, как он знакомится с девичьими прелестями своей подруги.
Семёна возмущала такая болтовня. Его чувство было чистым, возвышенным. Эдуард хмыкал, самодовольно улыбался, временами цедил: «Ну что ты как телёнок…»
В четверг Семён с Полиной заговорились на скамейке возле её дома допоздна. Камышное давно спало, кругом стояла глубокая тишина. Сказав, что ей пора идти, девушка встала. Вместе они подошли к высоким воротам. Разговор продолжался. Расставаться не хотелось. Повеяло ветерком.
– Ты, наверное, замёрзла в одном платье, – заметил Семён, – накинь мой пиджак.
– Тогда тебе будет прохладно, – возразила девушка.
– Ну давай вместе друг друга погреем, – неожиданно для себя расхрабрился Резонов. Сам себе удивляясь, стоя вполоборота к ней, под пиджаком осторожно обнял подругу. Он испытывал особое очарование от близости девушки. Сёма вспомнил фильм, где лихой моряк обнимал свою возлюбленную, укрывая её от бури. И сам представил себя таким мужественным матросом. Да что матросом – он теперь был словно корабль – бриг, хранящий нежную фею.
Вдруг лёгкое прикосновение к возвышавшейся мачте заставило бриг дрогнуть. Полина тоже решила обнять его, при этом правая рука её нечаянно задела брюки впереди.
Сёма стоял потрясённый. Его возвышенная платоническая влюблённость ещё не перешла в следующую стадию – любовь-страсть, поэтому он оказался в замешательстве. До этого он испытывал при мыслях о Полине и рядом с ней жаркие приливы к сердцу, даже что-то подобное лёгкому головокружению. Но, оказывается, есть некоторые части тела, как бы живущие сами по себе.
Сёма не знал, что говорить и что делать. Сердце у него бухало так, что отдавалось в ушах. Он глубоко вздохнул и неловко потянулся своими губами к устам любимой. Но лишь прикоснулся к верхней губке, как Поля ласково промолвила: «Не надо, Сёма». Вслед за этим она отстранилась от юноши. Его руки опустились, и одна рука случайно задела упругую девичью ягодицу. Сёму как будто током ударило.
Полина открыла дверь и впорхнула в ограду. Тут же выглянула, мягко произнесла: «До свидания». Вслед за этим закрыла дверь, задвинула засов, каблучки её туфель застучали по деревянной дорожке.
Семён