Камень на камне. Рубен Самвелович Аракелян
так?
– О да, мадам, оно определенно исчезнет, как только все всплывет наружу, – ответил он, улыбнувшись.
– Продолжайте, пожалуйста. Расскажите поподробнее о вашей службе, о войне в целом. Чем больше подробностей, тем лучше.
Он отпил из своего стакана и, наконец, откинулся на спинку стула, пожалуй, впервые с нашего знакомства, ослабив бдительность, как если бы он окончательно убедился в безопасности.
– Все шло своим чередом, люди гибли десятками тысяч, даже сотнями. Из всего моего призыва, в котором было тысячу молодых солдат, осталось полтора десятка человек. Пятнадцать благословенных. Вас задевает это слово?
– Нисколько, – ответила я, солгав.
– Врете, – сказал он, улыбнувшись, – вы ведь современная леди, все атрибуты успешной женщины… Я ни за что не поверю, что вы – сектантка.
– Действительно, я законная атеистка. Но это же не означает, что я слепа.
– Да уж, – выдохнул он, усмехнувшись так, будто вспомнив что-то забавное, – на войне многие прозрели. Только там, где ты не знаешь, чего ждать от следующего часа, ты открываешь свою истинную суть. Скажем так, гораздо проще думать, что за тобой кто-то следит, кто-то могущественный и заботливый. Так проще жить. А как еще объяснить то, что я жив? Я не могу найти научного объяснения этому.
– Везение? – предположила я.
– Один раз – да. Два раза – возможно. Но когда ты должен был сгинуть уже сотню-другую раз… В общем, ладно, каждый прозревает в свое время. Хотя сейчас это приходится делать по-тихому, чтобы никто не заметил. Прошел год. За это время наметились серьезные сдвижки. У нас появилось оружие, и теперь солдаты хотя бы могли защитить себя. Это становилось хотя бы похоже на войну, и переставало быть аннигиляцией одной стороной другой.
– Расскажите поподробнее о враге, – задала я наводящий вопрос, – о машинах, об искусственном интеллекте…
– Мы называли ее ИРМА. Искусственное разумное механизированное что-то там.
– Ее?
– Да, ее. Вы разве не слышали все эти байки? Многим нашим солдатам было стыдно из-за этого, но это была девочка, совсем еще маленькая. Я понятия не имею, почему, но это факт. Нам хотелось, чтобы врагом руководил какой-нибудь металлический гигант или что-то в этом духе, нечто устрашающее. Я видел ее дважды, и я никогда не забуду ее лицо. Позже, когда резня сходила на нет, мы складывали имеющиеся обрывки данных в единое целое, рисуя картину происходящего. Ее видели только в городах, видимо только там были какие-то проекторы или что-то в этом роде, которые проецировали ее изображение. Некоторые даже утверждали, что она осязаема, что она из плоти, что, мол, ее можно потрогать. Ну, вы же понимаете, обычные мужские разговоры. Я наслушался за эти годы очень много фантазий на ее счет.
– Она руководила машинами?
– Она и была этими машинами, – ответил он, приблизившись, – я не ученный и не гений. Более того, я даже не считаю себе шибко умным человеком, но я кое-что