Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом. Евгений Николаевич Гусляров
последнее было притворное беснование, взводимое на себя, по большой части, подлыми бабами и девками, которые у нас известны были под именем кликуш. Сии плутовки, среди стечения народного, а паче в церквах, в праздничные и воскресные дни, начинали обманы свои падением на землю, испусканием нелепых криков, кривлянием лиц, ломанием и коверканием членов, и среди оных произносили некие глухие предвещания; всё же то суеверами принималось за действие нечистых духов, в них будто бы вселившихся, а мнимые их предвещания толковались народом по-своему и разносились повсюду, с прибавлением разных странных чудес.
Между тем, мнимобеснующихся сих из жалости наделяли подаяниями, пустосвяты и коварные подкупали их произносить то, что было нужно: первым – к притворной святости, вторым – к какому-либо их интересу, или ко вреду тех, которых они погубить и обесславить хотели.
Во время Петра Великого, а паче в первые годы царствования его, много было таковых кликуш, хотя сей государь, быв врагом суеверия, и старался всячески искоренять их, изгоняя из них дьяволов плетьми и другими наказаниями.
Следующие четыре анекдота докажут нам это наилучше:
I. Коварный Милославской, друг и родственник, с матерней стороны, царевны Софьи Алексеевны, предприял утвердить на престоле сию царевну, управлявшую тогда самовластно, а лишить оного младого царя, брата её. Сколь законопреступно было намерение cиe, таковы были и средства, к сему им употреблённые; между прочим же, дабы отвратить сердца народные от монарха, а привлечь их к царевне, чрез преданных себе уговорил, обещаниями разных наград, нескольких из сих кликуш, – а в числе оных и одну знатного отца дочь, – всклепать на себя беснование. И сия последняя, по условию, в Успенском соборе, в праздничный день, когда находилась в нём царевна, столь искусно сыграла данную ей роль, что весь народ уверился в её подлинном бесновании и почёл издаваемой ею странной крик за голос поселившегося в ней и её мучащего диавола.
Не меньшее же искусство в притворстве оказала и царевна: она с великим, по-видимому, благоговением пала пред образом Пресвятыя Богородицы Владимирския, моля её об изгнании из мучимой нечистого духа; и потом, приступя к ней, заклинала его именем Божиим и Пречистыя его Матери изыйти из неё; и диавол вопил, что молитвы и заклинания её жгут его адским огнём, и чрез несколько минут, с страшным криком и терзанием мучимой им, изсшёл как бы из неё, оставя притворщицу еле живу; царевна ж, приведя её в чувство и взяв её за руку, подняла её здраву.
Можно себе представить, как удивлён был не проницающий в коварство сиё народ чудом сим: он почёл царевну чудотворицею, а великого брата её и всех приверженных к нему охуждал с негодованием, за малое уважение их к толико святой царевне. Несколько же сему подобных после чудотворений её утвердили паче ещё народ в расположении сём, как в отношении к царевне, так и к монарху *).
*) «О сём кратко повествует и г. Татищев в своем «Географическом, историческом и политическом лексиконе, в III-й части на стр. 212». Примеч. И. Голикова.
II. Успех