Сталь и Золото. Книга 2. Смерть и Солнце. Том 1. Рэйда Линн
ответил энониец, несколько секунд подумав над вопросом.
Коадъютор посмотрел на него более внимательно, но больше ни о чем расспрашивать не стал и только коротко распорядился:
– Приведи себя в порядок. Мы давно должны быть в Адельстане. Я посылал за тобой час назад, но ты словно сквозь землю провалился.
– Извините, что я задержал вас, мессер Ирем. Я могу все объяснить.
«Что я несу?.. – вяло подумал Крикс. – А если он ответит: ладно, объясняй? Что я тогда скажу?!»
Но коадъютор только отмахнулся.
– Боюсь, мне сейчас не до твоих ребячеств. Поживее, Рикс. Я и так потерял немало времени.
– Что-то случилось?.. – запоздало догадался Крикс, стараясь не отстать от рыцаря. Он только сейчас заметил, что его сеньор выглядит помолодевшим и каким-то непривычно воодушевленным. Оглянувшись на оруженосца, коадъютор радостно и вместе с тем немного жутко усмехнулся.
– Да. Война.
Крикс сбился с шага, чуть не налетев на коадъютора. И спросил первое, что пришло ему в голову:
– Аварис или Калария?
– И те, и эти, – весело и зло ответил Ирем. – Полчаса назад прибыл посланник из Эледы. Совет у Валларикса состоится завтра утром. Полагаю, мы отправимся на Север, а наши союзники-островитяне возьмут на себя аварцев.
В день, когда они отплыли из столицы, небо над Аделью набухало грозовыми тучами, через которые пробивались лучи полупризрачного солнца. Зрелище казалось фантасмагорическим – как будто темные одежды неба испещряли рваные прорехи, из которых лился мертвенно-золотой свет. Крикс стоял у мачты, задрав голову, пока мессер Ирем, плащ которого уже намок от брызг, перелетавших через борт, не посоветовал ему полюбоваться на раскинувшуюся на берегу Адель, пока это еще возможно. Потому что, как добавил рыцарь, когда они выйдут в открытое море, Криксу будет уже не до этого.
Сэр Ирем не ошибся. Впрочем, энониец оказался не единственным, кто встретил первый день их путешествия, свесившись через фальшборт и извергая в беспокойные морские волны все, что съел на завтрак (все, что съел на протяжении всей прежней жизни, если говорить о его личных ощущениях). Бледный, с помутневшим взглядом и тяжелой головой, оруженосец коадъютора пристроился под самой мачтой – там, где качка слабее всего и где не видно волн, которые и без того рябили у него перед глазами, стоило хоть на минуту смежить веки. Мысль, что придется страдать от приступов морской болезни до самой Каларии, казалась такой нестерпимой, что уткнувший нос в колени Рикс почти всерьез подумывал о том, не выпрыгнуть ли за борт, чтобы разом положить этим мучениям конец. К счастью, к вечеру он несколько оправился, а на следующий день, с восторгом осознав, что качка его больше не волнует, за обе щеки уписывал с такийскими матросами странное блюдо под названием роккай – сырую рыбу, выдержанную в дубовой бочке с солью.
Как и следовало ожидать, после остановки на Филисе существование «дан-Энрикса» изрядно осложнилось. Мессер Ирем, судя по всему,