Горячка. Алексей Наумов
ему известны.
– Ладно дурочку-то валять! Я про Васильева.
– Про какого такого Укуси… бр-р-р Васильева? А-а-а! Это про нашего, что ли?
– Да, про нашего. Про этого муделя в панталонах. Он опять начальнику жаловался.
– Ай-ай-ай, бедненький! Что такое с ним приключилось?..
– А приключилась, Жигунов, пиздец какая некрасивая история! Пришли наши партнёры – англичане, а он, урод, задержался на 5 минут. А потом они вместе с ним к нему и зашли. Зашли, Жигунов, и узрели у него на мониторе полный пиздец! Полный! блять, да ты хоть представляешь какое мне тут пришлось дерьмо расхлёбывать от начальства! Ты представляешь?!
– А почему ты?
– Да, блять, потому, что все знают, кто этой хуйнёй в офисе занимается! А я, блять, твой начальник!
– Да кто ж знал-то, Вадь! Совпадение! Да и ты сам говоришь, это иностранцы были, как же они прочитали-то так быстро?
– Да что там читать! – переходя звуковой барьер лопнул криком Вадим. – Это блять, что, иероглифы что ли?!!!
И он стал трясти листом бумаги, о котором я совершенно забыл.
– Ой ё моё… – схватился я за голову. – Мама дорогая! А я и забыл!
– Да тебя за эти твои штучки гильотинировать надо! – кричал Вадим. – Руки отрубить и засунуть в задницу! И… И… – тут он рухнул в своё кресло и ещё раз глянув на мой рисунок, который я прикрепил перед уходом к монитору Константина, безудержно заржал.
На рисунке был нарисован огромный пухлый и очень грустный член. У него были волосатые подмышки, над которыми роились мухи, тупые глазки и ленинская залысина. Шарж чертовски точно ухватывал весь облик Константина. Одной своей яичко-рукой член приподнимал юбку мясистой девицы, а другой яичко-рукой поглаживал самого себя. Для достоверности внизу была надпись: Go fuck yourself, Konstantin…
– Ты мерзкий извращенец, – хрипел и кувыркался в своём кресле Вадим. – Я блять чуть не треснул, когда это увидел. Меня, блять, от смеха чуть не разорвало нахуй! Блять, ты убил его, просто убил!.. Этот твой хуешарж весь офис для себя отксерил, на память! Даже шеф! Теперь ему пиздец! Натурально пиздец! Ха-ха-ха, го-го-го, гы-гы-гы…
– Случайно как-то навеяло, – замеялся я. – Какой-то он… ну-у-у…
– Хуёвыйвый! – продолжил Вадим. – Ху… ху… га-га-га… Ой не могу… Ой помогите!..
– Ну и чего теперь?
– Да ничего. На самом деле, англичане потом сами ржали. Он им тоже, знаешь, не очень то приятен. Пугало обдристаное… Я так думаю, что его теперь попрут… Или, заставят в принудительном порядке мыться. Так что, нет худа без добра!
– Вот видишь, а ты сразу ругаться. Кстати, слушай, раз ты такой тонкий ценитель искусства, споможи бедному художнику-хуиционисту на пропитание…
– Что, не доедаешь, художник? – приосанился Вадим. – Голодно? Опять все деньги на баб своих спустил?
– Это, Вадим, полбеды. Я не только не доедаю, но и не допиваю! А это для творца моего уровня – смерти подобно.
– Держи, – протянул мне Вадим требуемую сумму. – Будут – отдашь.
– Ой-ёй,