В тени невинности. Рина Эйртон
но заставить себя уйти не получалось.
– Я не хочу умирать, – сказал мальчик, смотря на меня уставшим взглядом. – Не знаю, веришь ли ты во всевышние силы, но я в них не верю. Не верю, что чудо способно меня спасти. А сам себя я не смогу защитить. Никто больше не сможет.
Он всхлипнул и продолжил:
– Будь у меня шанс, я бы вернулся в самое в начало. Я бы всё исправил. Не стал причиной смерти дорогих мне людей. Но… я всё равно хочу жить. Скажи, почему я этого не заслужил? Потому что я маленький и меня легко обидеть? Потому что в этом мире право на жизнь имеют только сильные люди?
Что ж, похоже, он добился того, что хотел. В душе моей не осталось ничего, кроме пустоты. Все воспоминания, сожаления и переживания, которые я прятал в себе многие годы, вновь вырвались наружу, отравляя сознание. И плевать стало на осторожность, что я так старательно поддерживал каждый день.
– Каждый из нас этого хотел. И что с того? – стараясь сохранить внешнее равнодушие, спросил я.
– Прошу.
– Нет.
– Пожалуйста… Дай ночлег. Всего на одну ночь. Прошу…
Как же я ненавидел принимать важные решения, от которых зависели жизни людей. Но кроме меня принимать их было некому.
– Я не могу.
– Почему?
Потому что не доверял ему. Но и оставить этого мальчишку с большими грустными глазами было выше моих сил.
– Слушай, я не стану тащить тебя домой.
– Не надо домой. Ты же наверняка знаешь безопасные места в городе, где я мог бы переночевать. Тебе же ничего не стоит!
И вправду, чего мне это стоит? Спокойствия? Порядка? Жизни?
– Пожалуйста…
Как бы на моем месте поступил Освальд? Он бы придумал верный выход.
Ах, Освальд, правильно ли я поступаю? Иду на глупую провокацию, доверяя смазливому детскому личику. Поддаюсь своему слепому желанию забыть об одиночестве, рискуя при этом последним, что у меня осталось. Моим домом.
– Ладно… Ладно. Я знаю одно место.
Его лицо в этот момент выражало одновременно всё и ничего. Да что там лицо: он был весь соткан из странного, непонятного мне выражения. Его действия, эмоции, слова… Может, я просто отвык от людей, но выкинуть свое предубеждение никак не получалось.
Он чужак. Чужак, который после всех своих слезных речей просто кивнул и принялся собирать рюкзак, запихивая выкинутые мной вещи обратно.
Хотелось бы узнать, что творилось в его голове. Но вместо пустых рассуждений я потянулся к спортивной сумке и рюкзаку – вещам, вероятно принадлежавшим отцу мальчишки. Сумки были довольно увесистыми.
– В черной сумке есть автомат. Но на него нет патронов, – предупредил мальчик, смотря на меня. – Можешь оставить себе в качестве платы. Он мне не нужен.
Что ж, оружие лишним не бывает. Накинув рюкзак и сумку на плечо, я обернулся к своему новому спутнику.
– Я отведу тебя в подвал бывшего музея, через две улицы отсюда. Там есть, где расположиться на ночь.
– Ладно.
– Но… это только на одну ночь.
– Я