Ресакрализация. Фантастический роман с элементами трансцендентной эротики. Антон Безмолитвенный
вперед. Тобин, немного поколебавшись, направился к муравейнику, опустился перед ним на колени и, повинуясь очередному поощряющему кивку шамана, запустил руки внутрь, прямо в мягкий земляной конус.
Почти сразу же он ощутил легкое пощипывание в кистях от укусов. Однако, вопреки его ожиданиям, оно не казалось таким уж болезненным или откровенно неприятным. Было непонятно, кордицепс ли оказывают такое воздействие, полусон или еще что-то, но вдруг его сознание озарила вспышка никогда не испытанного состояния собранной в целостность множественности, очевидно проистекающего от сообщества покусывающих руки муравьев. Состояние было странным и трудноописуемым – в нем читались нотки страха, недоумения, растерянности и желания устранить угрозу, но под всем этим таилось что-то еще, гораздо более значимое.
Посидев так некоторое время, Тобин покосился на кусты папоротника на краю поляны. И вдруг его озарило – муравейник тоже был своеобразной грибницей, пронизанной коммуникативными гифами – но незримыми, а состоящими из социальных связей между муравьями. Которые и складывались в этот своеобразный коллективный разум, образуя его как маленькие листья папоротника – большую ветвь.
Тобин вытащил руки и встряхнул ими, сгоняя оставшихся муравьев. А затем просто встал и какое-то время стоял, глядя на шамана и улыбаясь от расширившегося понимания мира. Ва Ту через некоторое время поднялся и легким кивков головы призвал его идти дальше.
Они оказались у подножия высокой скалы. Шаман воздел руку, указуя на соты, прилепившиеся к горным уступам. Тобин смущенно улыбнулся: «надеюсь, мне не придется лезть в улей?», – с трудом разлепив слипшиеся от кордицепса губы, с легкой хрипотцой произнес он.
В ответ на это Ва Ту, облюбовавший поваленное дерево в теньке, молча кивнул на камень у подножия скалы: мол, сиди, наблюдай.
Тобин сел на камень, который успел основательно нагреться на солнце, и принялся наблюдать за пчелами, снующими по своим делам. Первоначально казавшееся хаотичным перемещение полосатых тел вдруг напомнило ему сложный и наполненный смыслом язык. Подробностей выражаемого на этом языке Тобин так и не смог распознать, но общий смысл танцев в воздухе и даже что-то, отдаленно напоминающее эмоциональное состояние роя, как и в случае с муравьями, уловил.
Сообщество пчел тоже определенно было сетью самоподобия – и сеть эта плелась сразу на нескольких уровнях, зримом и незримом. Рой в некотором смысле представлял собой одно большое существо, составленное из сотен маленьких жужжащих тел.
В сознании вспыхнула мысль: «А в случае людей? Неужели и между нами все так же увязано?»
Тобин повернулся к Ва Ту и вопросительно посмотрел на него – и под спокойным взглядом старого шамана рассуждение в его сознании стало разворачиваться дальше: «Но ведь человек может уйти из своей стаи, в отличие от пчелы или муравья. Как сделал я. Значит, хотя