Градации черного. Книга 2. Анастасия Сергеевна Столярова
допоздна, приезжая домой лишь под вечер, он механически принимал душ, ужинал и сразу ложился спать.
Но постепенно стала наваливаться тоска, она пришла с пасмурной промозглой осенью, вторую неделю за окнами барабанил серый сентябрьский дождь, который плавно сменился ноябрьской промозглой сыростью. На деревьях облетели листья, клены в парке напротив стояли совсем голые, Роман часто смотрел на этот пожухлый опустевший парк, когда пил горький кофе по утрам, Женька часто гулял там, и Роман присматривал за ним в окно. В этом же парке они с Женькой гуляли вдвоем, когда он был еще совсем маленьким, Женька собирал ему огромные букеты из опавших листьев. Роман ставил их в вазу, и они стояли всю зиму, напоминая о бушующем красками пожаре осенней листвы, именно осенью он хотел жениться, но не вышло. И эти желтые букеты стояли всю долгую белую зиму в углу как напоминание о его неудавшейся поломанной жизни. Наверно поэтому он не любил осень, и весной с каким-то мстительным удовлетворением выбрасывал эти осенние букеты на помойку, но наступала новая осень и на полке появлялся новый букет. Женьке было лет четырнадцать, когда он впервые не собрал ему такой букет, и Роман с усмешкой спросил его об этом, Женя смутился и сказал, что наверно, уже не стоит их собирать, ведь он уже вырос. Тем более он знал, что Роман ненавидит осенние букеты.
– Наверно, ты не хочешь, чтобы я их собирал, – смущенно лепетал Женя, – ты же сам говоришь, что они нагоняют на тебя тоску. И от них только пыль и грязь…, и ты не хочешь…
– Ну почему не хочу? Хочу. Это уже традиция. Традиции – это хорошо. Семейные традиции … – язвительно усмехнулся Роман и Женя побежал собирать тогда поздний осенний букет под дождем и снегом.
С тех пор каждый год приносил домой эти кленовые листья, сушил и ставил в вазу. Этот год был первым, когда такого букета не было. Некому было его собирать, Женька уехал…
Тоска наваливалась постепенно, понемногу по вечерам, усиливалась в выходные, когда Роман сидел один в пустой квартире, которая неожиданно вдруг стала такой огромной. Он часами сидел в Женькиной комнате, рассматривал фотографии на стене, Женя почти везде улыбался, почти везде он был с друзьями. На двух фото даже был Адольф, это были фотографии из Сочи, на нем был лыжный костюм. И он тоже улыбался и держал свою руку у Жени на плече. Зверски хотелось выпить. Или покурить. Или уколоться. Роман с беспокойством подумал о том, что если он сорвется, то это будет уже концом. Он уже не выберется. Он ходил к наркологу и тот прописал ему какие-то вонючие капли. Постепенно он даже перестал готовить, готовить для себя одного не хотелось и в холодильнике было пусто. Свободного времени по вечерам становилось все больше, Роман тщетно пытался чаще ходить в спортзал, в покер-клуб… Даже там он чувствовал себя неспокойно, настроение падало почти до нуля. На душе было пасмурно. Серо. Однажды ночью на него навалилась просто дикая тоска, он долго ворочался с боку на бок и не мог заснуть, ему реально хотелось завыть как брошенному псу. Именно тогда он на неделю уехал к Женьке в Питер, тот уже жил в отдельной квартире, поэтому Роман