Под крылом Валькирии. Марина Серова
редакцию свои стихи, и мы хотим их напечатать. Я должна взять интервью у самого поэта!
– Его нет, – снова повторила женщина.
– А когда он будет? – не унималась я. – Это очень важно, наш журнал заинтересован в талантливых поэтах, и мы хотим предложить Александру издать свой собственный сборник и получить за это неплохой гонорар! Я писала ему на электронную почту, но он так и не ответил, поэтому я и приехала по указанному адресу в его письме со стихами!
– Ладно, проходите, – наконец произнесла моя собеседница. – Но вряд ли я вам смогу хоть чем-то помочь… Хотя Саша всегда мечтал издаваться, может, его мечта и осуществится… Правда, не знаю, принесет ли это ему теперь радость…
Что-то в голосе матери Александра – а судя по всему, это была именно она, – мне не понравилось.
Я вошла в подъезд дома с твердым намерением разобраться, что произошло с Бурлаковым и где он сейчас находится.
Я поднялась на пятый этаж и подошла к двери четырнадцатой квартиры. На пороге стояла худая, усталая женщина лет семидесяти – семидесяти пяти, с морщинистым лицом и седыми волосами, собранными в неряшливый пучок на затылке. Одета она была в поношенный домашний темно-синий халат с короткими рукавами и тапочки. Под глазами у незнакомки залегли глубокие черные круги, словно она уже неделю не спала, а взгляд ее казался тусклым и безжизненным.
– Проходите, – тихо проговорила женщина. – Забыла, как вас зовут?
– Я Евгения Охотникова, а к вам как я могу обращаться?
– Меня зовут Елена Петровна, Александр Бурлаков – мой сын, – представилась незнакомка.
Я не ошиблась – моя собеседница и в самом деле была матерью Бурлакова, только с возрастом женщины я не угадала. Елена Петровна выглядела гораздо старше своих лет, и дело было не только в ее заношенной одежде и растрепанной прическе. У меня создалось впечатление, что состарилась женщина резко за короткий промежуток времени. Вид у нее был такой, словно она устала жить.
– Очень приятно, – улыбнулась я ей. – Скажите, а когда Александр вернется домой? В какое время можно его застать? Я звонила ему на мобильный, который он указал, когда прислал свои стихотворения, но телефон выключен – наверное, ваш сын сменил сим-карту?
– Нет, номера он не менял, – вздохнула Елена Петровна. – Саша… Он не знаю, когда вернется. Быть может, никогда…
Она вдруг всхлипнула и закрыла глаза руками. Плечи женщины сотрясли глухие рыдания. Однако через несколько секунд она успокоилась и, точно стыдясь за минутную слабость, быстро проговорила:
– Пройдемте в комнату, вы расскажете, что нужно для сборника. Я хочу, чтоб его стихи опубликовали – быть может, это ему поможет… Хотя я ни в чем не уверена…
Мать Александра медленно направилась по коридору в глубь квартиры. Жилище Бурлаковых оказалось небольшим – две маленькие комнаты и кухня с ванной и туалетом. Как я поняла, в одной комнате жил сам Александр, а в другой – его мать, гостиной или зала в квартире не имелось. Елена Петровна провела меня на кухню – по мнению большинства