Берта Свон. Деревенская ведьма хочет любви. Берта Свон
разглядеть не удалось.
Между тем так называемый жених попытался проникнуть в мое сознание и недовольно поморщился:
– Как грубо. Я к тебе с всей душой. А ты…
– Пока что я вижу только тело, – парировала я. – И вам никто не давал доступ в мой мозг.
– Ведьма, значит, причем неслабая, – задумчиво пробормотал жених, заставив меня удивиться. В каком смысле «значит»? Он что, не знает, кого затащил в свой сон и к кому набивается в женихи? Совсем инкубы обнаглели.
Я не сомневалась, что в данный момент нахожусь во сне у инкуба. Только они, ходоки через миры, могли так нахально появиться в любом сне и предложить заняться любовью. Мне уже предлагали. Дважды. Правда, женихами при этом себя не называли. И очень обижались, когда я их посылала на вершину их собственного орудия.
– А вы каждой своей потенциальной любовнице называетесь женихом? – решила внести я ясность.
– Ну что ты, милая, – в голосе незнакомца послышались бархатистые нотки, – я и правда твой жених. Судьбой привязанный. Слышала о таких, надеюсь?
Слышала. И очень сильно материлась, когда Глашка рассказала мне об этом местном «извращении».
Богиня судьбы любила играть с теми, кто здесь жил. И помогала ей в том богиня любви. Развлекались они таким способом. То гном дриаду полюбит, то тролльчиха – эльфа. И сидят две богини, наблюдают, как выпутаются существа из ловушки чувств. Хорошо, если мозг у обоих в паре имелся, и тогда та же тролльчиха, пострадав, оставляла эльфа в покое и выходила за тролля. А если нет, то гном, например, мог всю жизнь дриаду преследовать, свои чувства ей навязывать. И плевать, что вместе они быть не могут по различным причинам.
Но здесь все же имелась хоть какая-то свобода воли. А вот если судьба привязывала двоих друг к другу, то все, туши свет. Какие там чувства. Инкуб с русалкой? Да запросто. Как это, где они будут жить? Да где хотят. В каком смысле, им нужны разные половые партнеры? Вот еще, пусть извращаются, как хотят.
В общем, я материлась, а Глашка уверяла, что это все мои иномирные заморочки. Здешние же жители спокойно сосуществуют друг с другом, как повелели боги.
Судьбой связанная пара считалась истинными, избранными, как угодно это можно назвать. Как только судьба связывала двоих в пару, у каждого из них начинало ныть сердце, словно требуя присутствия второй половины, а на руках появлялись разные метки, подчеркивавшие парность союза. Естественно, меньше всего я желала стать частью такой пары, а потому довольно резко ответила:
– Никаких чувств у меня к вам нет, меток на руках – тоже. Так что если мы и связаны судьбой, то исключительно в вашем воображении. А сейчас отпустите меня. Иначе прокляну. Сильно.
И пофиг, что из всех проклятий я наизусть выучила только одно: проклятие острого поноса. Я готова была применить и его, если эта наглая сволочь не выпустит меня из наведенного сна.
– А ты горячая штучка, – в голосе незнакомца послышалось одобрение. – Я не имею привычки лгать, милая. Сейчас отпущу. Но скоро приду за тобой. Готовься.
Миг