Явление тьмы, или План покоя. Виктория Владимировна Дорофеева
ещё больше. – Кто такая эта брака? Зачем в неё наступать… или как там…
– Ты запуталась, любовь моя – поцеловал мужчина губы Евы. – Нужно отдохнуть.
– Это неприятно, ты знал? – вытерла Ева губы рукой. – Так брака действует? Слушай, нет у меня твоей мужи! Оставь меня в покое! Сам наступил в эту браку, сам и ищи мужу свою!
Опять попытавшись встать, в глазах потемнело, и Ева упала в обморок. Будто в тумане слышались голоса. Они звали на помощь, то отдаляясь, то приближаясь вновь. Попытавшись прислушаться, Ева вдруг, почувствовала обиду. Такую жгучую, будто забрали нечто важное…. Будто отдалилась от, чего-то тёплого и светлого, а холодные пальцы, сжимают горло с каждой секундой сильнее.
– Любовь моя, ты кричала. Пришлось разбудить тебя. Опять кошмар? – появился перед лицом Евы снова незнакомец.
С трудом сглотнув слюну, Ева быстро поморгала. В голове пронеслась мысль, что лицо этого мужчины казалось очень знакомым, и в то же время, Ева точно была уверенна, что не забирала у него «мужу». А может, она и есть эта самая мужа?
– Слушай… – кашлянула Ева. – А как зовут тебя?
– Рилас, любовь моя – улыбнулся мужчина.
– А меня «любовь»? – нахмурила Ева брови. – Или как?
– Тебя зовут Ева – облизнул Рилас губы. – Ты моя жена.
– А! – обрадовалась Ева. – Значит ты моя мужа, да? А в браку мы наступили вместе…. Кстати, зачем?
– Ты очаровательна – восхищённо сказал Рилас, и попытался вновь поцеловать Еву.
– Рилас, мужа моя! Это неприятно, знаешь ли! – отпрыгнула Ева. – Может, не будем, а? Если это и есть брака, то я не хочу больше туда наступать!
– Ты забыла, как мы были счастливы, любовь моя? – состроил обиженный взгляд Рилас. – Но, это не страшно, ты вспомнишь. Я подожду. Поверь, я умею ждать, и кстати… – отошёл он к выходу из палатки. – Не мужа, а муж. Запомни Ева, будь так любезна. Я приготовлю нам покушать. Отдыхай, любимая.
– Муж… Брака – вздохнула Ева тяжело. – Ничего не помню.… Какая покушать? Что значит это «любезна»? Ева…. Я Ева. Кто тогда любимая? Я тут одна… любимая это я? Почему тогда Ева, если любимая? Помоги мне Господи…. Ничего не помню – уткнулась она в подушку.
Пережёвывая непонятного вкуса субстанцию, Ева смотрела на причудливый танец язычков пламени, и стало так грустно, что слёзы непроизвольно навернулись на глаза. Но вспомнить, почему именно грустно, она по-прежнему не могла, что ещё больше вызывало непонимание. Зачем плакать о том, чего не помнишь? А если не помнишь, то было ли вообще что-то печальное? И даже пытаясь ответить себе логически на эти вопросы, горькое чувство утраты продолжало душить изнутри, а старания успокоить и подбодрить обнявшего за плечи Риласа, скорее вызывали неприязнь, чем смирение.
***
День сменял ночь, а ночные звёзды сменялись ослепительными лучами света. Ева видела один и тот же кошмар, поэтому спала мало. Всматриваясь в золотистые звёзды, одолевало любопытство, а что же там? Что за этими белыми облаками? Куда уходит солнце по ночам? И зачем возвращается? Особенно последний