Трудные девяностые. Валерий Алексеевич Орлов фон Корф
встречах, которые их ждут, правда, несколько раз пристально глядя ему в глаза, с тревогой спрашивала о здоровье. Он только отшучивался и отвечал, что не успел отдохнуть после гулянки. Настроение было препаршивое: холодный озноб начинал трясти тело, ломота и судороги потихоньку подбирались к членам.
В самолете сидел сбоку от прохода, красивые девчонки-стюардессы, часто пробегавшие мимо, с удивлением смотрели на его скорчившуюся фигуру. Тетка сидела сзади и что-то скороговоркой говорила. Ему давно хотелось полетать на «стальной птице», получить новые ощущения, почувствовать живую вибрацию тела машины, но… только не в нынешнем состоянии!
Самолет легко заскользил по взлетной полосе. Сначала в иллюминаторе он видел бегущую землю, а потом маленькие квадратики строений, полупрозрачные дымчатые облака, блестящие спирали рек. От увиденного его голова стала кружиться, появилась тошнота. Тетка заботливо подсунула ему два толстых бумажных пакета… и вовремя! Сколько раз его выворачивало наизнанку – не помнил! Пришел в себя уже на земле.
Ленинград встретил холодным ветром и мелким дождем. После жаркой погоды юга, город был необычным и неприветливым хозяином, который пригласил в гости и забыл открыть двери.
На такси они быстро доехали до теткиной родни. С улицы вошли в какой-то двор – «колодец»: облезлые стены, темные проемы окон, холодные капли дождя, тряска во всем теле – вот все, что он запомнил в день приезда. Горячий чай с медом немного прояснил сознание. Маленькая, чистая кухня, электрический самовар с яркой росписью, большая красная чашка с белыми горошинами, улыбающиеся лица незнакомых людей промелькнули и исчезли в нездоровом сне. Он не помнил – спал или бодрствовал, но явственно видел, как со стены сползли какие-то черные меховые шарики с глазами, в которых зияла пустота. Они медленно подкатились к нему, он с удивлением смотрел на эти странные существа. Оказывается, у них были еще и уши, и плотно сомкнутые рты. Приблизившись к его телу, они раскрыли рты, сплошь усеянные мелкими зубами, и впились в руки, ноги, голову, и поясницу. Страшная боль скрутила тело, бросила его с кровати на пол, заставляя корчиться и кричать, и так несколько раз подряд фантастические «шары-призраки» подкатывались, рвали его тело и снова отползали. Он потерял счет времени, день и ночь слились в одно непроглядное целое, как мутная вода обволакивающая тело и тянущая то вниз, то вверх. Потом все успокоилось, открыв глаза, с удивлением увидел, что лежит на большом, черном, кожаном диване. В полутемной комнате никого нет, на стене размеренно тикают старинные часы в резном футляре. Он тихо поднялся и пошел искать туалет. В соседней комнате увидел тетку в махровом халате, смотрящую телевизор; она испуганно взглянула на него, но тут же улыбнулась и мягким голосом сказала: «Ну, что очнулся!? Три дня тебя трясло, как осенний лист! Два раза вызывали «скорую», что только врачи про тебя не говорили! Сначала думали последствия простуды, потом отравления! Не знали чему верить! Слава