Тьма. Алексей Мавлютов
даже не было просто желание обладать ею. Все те чувства, что вызывала Вика у Мошкарева, походили, скорее, на безграничный трепет перед богиней Кали, ослепляющей и смертоносной. Она притягивала его к себе, побуждая класть к ногам кровавые дары…
Вот и сейчас, он все еще смотрел ей вслед, когда к нему подошел Сергей – независимый адвокат, не раз оказывавший помощь компаньонам в решении конфликтных вопросов. Это его «москвич» остановился у ворот Мошкаревых пару минут назад. Сергей не уступал Вячеславу в росте, но, не в пример тому, был худощав и открыт.
– Игорек, смотри, к невесте приревную! – улыбнулся он, пожимая Мошкареву руку.
– Ой, не смешите мои тапки, – глуховато проговорил тот в ответ и улыбнулся, пересилив себя. – Куда ей до моей Ольги? Я свою жену и на десять таких Вик не променяю!
– Ага. Верю, смело, – искренне рассмеялся Сергей. – Я знаю, что вы мне все просто дико завидуете…
Последним к крыльцу подошел Вячеслав. Он увернулся от протянутой Игорем руки со словами: «Да, ну тебя! Надоел уже за сегодняшний день!», и прошел мимо хозяина в дом. Игорь, усмехнувшись, пропустил брата, и направился следом. На пороге он почему-то вновь обернулся в Волге и застыл…
Утлый рыбачий челн, похожий крутыми бортами на поморский коч, уткнулся просмоленным форштевнем в плотный, слежавшийся песок речного берега. С носовой банки, прямо в воду, спрыгнул высокий парень в вылинявшей сермяге и затащил челн дальше на берег одним рывком.
– Хорош, Васька! – зычным басом крикнул ему с руля бородаты мужик, а затем скомандовал двум другим парням, выглядевшим помоложе первого: – Савка, степка, сеть на распорки несите!
Парни подхватили тяжелую, разбухшую от воды сеть, и понесли ее на нос, стараясь не поскользнуться на устилавшей дно челна рыбе. А сделать это было нелегко! Первый, большой паводок уже пошел на убыль, и отнерестившаяся рыба большими косяками уходила с отмелей в глубину, чтобы отдохнуть от суетного процесса продолжения рода. Там, на сломе глубин, она и становилась добычей рыбаков.
Сеть Струевых сегодня зацепила такой большой косяк, что чел едва не черпал бортами воду от великого улова. Лещи, густера, язи сверкали в лучах заходящего солнца серебром и золотом. Рыбья масса беспрерывно шевелилась, пытаясь из последних сил добраться до животворной воды. Изредка это шевеление взрывалось бурным фонтаном, когда случайно попавшая в косяк, и теперь заваленная искрящимися спинами лещей темно-зеленая щука мощным броском вырывалась на самый верх.
Младший – Степка – почти под мачтой все же поскользнулся на серебристой чешуе, облепившей среднюю банку, и грохнулся в шевелящуюся массу, потянув за собой сеть. Савка тоже не удержался на ногах, и упал следом, сильно ударившись виском о край бота. Охнув от боли, он тут же вскочил на ноги и в одну секунду оказался рядом с поднимающимся на колени Степкой. Не сказав ни слова, он с плеча залепил младшему брату в нос, вновь повалив его на кучу рыбы.
– Цыц,