Фалор. Ксения Яблонко
мне навстречу вышла Лика.
– Тебя ищут, – безразлично бросила она, останавливаясь. – Господин Бовиус. Четыреста восьмая комната. Сама дойдёшь?
– Дойду, – кивнула я, не совсем уверенная в сказанном.
– Хорошо, – она, видимо, куда-то торопилась, и явно обрадовалась, отделавшись от меня.
Я заспешила к лестнице. В животе снова неприятно клокотала тревога, ладони вспотели. Побежала через две ступеньки, но заставила себя спокойно идти до комнаты. Четвёртый этаж был какой-то неживой. Внешне он ничем не отличался от двух нижних, но как-то неосознанно чувствовалось, что здесь живут существа крайне могущественные и им тесно в соседних комнатах.
Четыреста восемь. Я стучусь. Дверь открывается. Сама по себе, на пороге никого нет. Пару секунд неловко мнусь в коридоре и, наконец, захожу.
В комнате царил уютный полумрак. Тяжёлые зелёные шторы наполовину задернуты.
– Добрый день, – доносится откуда-то справа. Оказывается, комната разделена перегородкой на две части. Я находилась в левом крыле. Из-за перегородки появился господин Бовиус и приглашающим жестом указал на кресла. Я устроилась в одном из них. Маг сел в соседнее. Одну дрожащую руку я положила на подлокотники, а другой судорожно сжала край туники. Посмотреть в глаза магу я не решилась.
– У меня есть новости про твоего друга, – он взял со стола чашку с чаем.
Я не сразу сообразила, о ком он говорит. Раньше мне не приходило в голову называть Джона другом.
– Он жив, – сразу заверил Бовиус.
Я выдохнула и готова была разрыдаться. Жив! Вцепилась в подлокотник, чтобы не прижать руки к лицу и не выдать себя, и глубоко вздохнула. Меня всё ещё трясло, но скорее по инерции.
Бовиус заметил мои манёвры, но не отреагировал.
– Бери чай, – произнёс он. – Не стесняйся.
Мне вдруг пришло в голову, что подлить яд в чай намного проще, чем передавать через кого-то. От одного взгляда на кружку меня замутило.
– Я не хочу, спасибо, мне не очень хорошо, и я…
…почти не вру.
– Не оправдывайся, – улыбнулся господин Бовиус, ставя чашку на стол. – Отказываешься – значит, отказывайся. Не усложняй.
Я смутилась и кивнула.
– Правильно сделала, что отказалась.
– Спасибо, – едва слышно отозвалась я.
Он кивнул. И ничего не сказал.
– А… – пришлось замолчать, собираясь с мыслями, – вы знаете, кто убил… пытался убить Джона?
Господи, ну что ты сморозила? Всё, что я говорила, было неподходящим, неуместным, неправильным, я ошибалась раз за разом, но не могла придумать ничего толкового.
– Пока нет. А ты что-то знаешь?
– нет, – стушевалась я.
Конкретно я ничего не знаю. Могу только пересказать, что знают другие.
– Говори, – благосклонно произнёс Бовиус, начисто проигнорировав мои слова.
– Я правда ничего не знаю. Я вообще о мире ничего не знаю, мне сложно делать выводы.
Бовиус ничего не сказал, но по незаметно поменявшемуся выражению лица я поняла, что он мной доволен.
– Но