7 | Чалдон. Александр Левинтов
телескопа Хаббл – что это прекрасное произведение всё ещё хаотично, что это – уже гармония, но ещё не космический хорал:
Космогенез как продукт антропогенеза
Ресурсом антропогенеза как продукта является космогенез.
Ресурсом космогенеза как продукта является антропогенез.
В этом и заключается замысел Навигатора в его индуктивном контуре. Мы, Космос и Человек, разворачиваем друг друга и в каждой точке этого процесса адекватны друг другу.
ИСХОД 2
Беглец с Енисея
Однажды в начале мая по высокой воде в наше селение пришло большое судно с солдатами. Они сожгли самый большой дом и объявили, что сожгут следующий, если через два часа не объявится хозяин. Этот второй дом был мой, и я вышел из лесу. Так они собрали двадцать человек. Нас клеймили в левое плечо, заковали в железы и посадили на судно, в трюм. С собой было разрешено взять заплечные котомки с зимней одеждой и инструментом. Мы прощались со своими семьями и односельчанами – навсегда, в слезах и с проклятьями.
Они набрали в других селениях ещё людей, а всего разными судами они набрали по Васюгану и Кети, по всему Нарымскому краю две тысячи человек.
На ночь мы останавливались и ночевали на берегу, вповалку, под охраной солдат, вооружённых ружьями.
Мы долго шли по Кети, потом по её притоку, тихой Озёрной реке, пока не дошли до небольшого озера, где нам велено было копать канал в речку Малый Кас и строить себе землянки и бараки. От какой-то неведомой болезни, а, может, от скверной еды и непривычной воды, начался мор – люди умирали чуть не каждый день.
Мы поняли, что это – верная погибель и взбунтовались. На работы нас расколдовывали от желез – мы этим и воспользовались. Солдат было немного, и мы напали на них врасплох, перебили всех и разбежались, кто куда. Я слышал потом, что тех, кто бежал вниз по Кети, домой, изловили и жестоко казнили – никто не дошёл до своих семей. Я же с товарищами бежал на восток, по Малому Касу, потом – по Большому, пока мы не достигли Енисея. Мы двинулись вверх по реке, пока не достигли Енисейска, расположенного на западном, низменном берегу Енисея, почти напротив устья Ангары.
Двое из нашей ватаги, человек в пятьдесят, остались в Енисейске, укрывшись у каких-то солдаток, мы же, держа в виду Московский тракт и обходя заставы и рогатки, двинулись на запад.
Здесь, на тракте шла своя, очень странная жизнь.
На восток тянулись длинные конвои: людей вели на каторгу, больных, занемогших и ослабевших – на телегах, всех – в одну сторону, безвозвратно: в Красноярский острог, в Братский, Усть-Илимский и далее в Иркутск, в Забайкалье, в Читу и за Читу, в страшные Шилку и Нерчинск, и ещё дальше, в Якутск и Охотск, совсем на край земли.
И даже выдюжив весь отведённый каторжный срок, человек не смел возвращаться домой и обязан жить навечно в ссылке. Лишь по личному изволению царя человек мог вернуться – кто ж может добиться до царского порога и соизволения?