Повести нового света. Александр Дорофеев
рыканье слышали и в городе.
Более того, он приплывал на остров. Сначала задрал несколько собак и свиней, а потом старика-водоноса и двух подгулявших музыкантов. Он убивал, кусая в затылок или переламывая хребет.
На него устраивали облавы, пытались загонять в ловушки, но без успеха. Ягуар ускользал, и даже следов его не находили.
Хотя поговаривали, что левое ухо ягуара – рваное.
Конечно, он непременно видел из какого-нибудь логова, кто надевает по праздникам шкуру его невесты. И теперь наверняка охотился за Шелем.
В каждой кроне дерева, в рассеянной тени пальмовых беседок или закоулках дворца Шелю мерещилась красновато-жёлтая пятнистая шкура и мелко подрагивающий хвост.
Он давно уже не был в сельве, да и в город-то редко выходил.
Ягуар не оставлял его ни днём, ни ночью. Казалось, выслеживает, готовится для последнего прыжка.
«Ещё куда ни шло, если переломит хребет, – думал Шель, – Но укус в затылок – это слишком!»
Да, Рваное ухо умудрился-таки посеять страх в его душе.
Эцнаб говорил, что такое случается. Однако Шель не мог ему признаться, что боится какого-то кота. Пусть здоровенного, хитрого и мстительного, со зловещим рваным ухом, но в общем-то – кота.
Словом, это было наваждение!
Шель лежал в постели без сна и глядел на свой парадный плащ, который некогда был невестой Рваного уха.
И вдруг он ясно понял – если бы ягуар хотел просто сожрать его, то давно бы уже это сделал.
Рваное ухо охотился не за ним, а за его душой, желая овладеть ею, стать вторым «Я». Даже если кто-нибудь убьёт этого ягуара или тот сам сдохнет от старости, страх, посеянный им однажды, останется навсегда.
Шель поднялся, обмотал левую руку пятнистым плащом, а в правую взял меч, тот самый, которым Эцнаб прорубал в сельве новые тропы.
Он тихо выбрался из дома. Полная луна в небе, и та смахивала на шкуру ягуара. Всюду лежали густые тени, и в каждой, казалось, затаился зверь.
Но Шель точно знал, куда идти. Они будто бы заранее сговорились с Рваным ухом об этой встрече.
Миновав площадь, он прошёл вдоль мрачной, как крепость, школы, и очутился в саду, где лунный свет и лёгкий ветер, могли бы схоронить в зыбких лиственных тенях табун тапиров, а не то что ягуара.
– Я здесь, – сказал Шель, и услышал в ответ короткий рык.
Ягуар исполинским прыжком вылетел из-за деревьев и мягко опустился в метре перед Шелем, весь подобравшись и припав к траве. Взор не охватывал его разом, настолько он был огромен. Что для него этот мальчик-подросток с коротким мечом?
Шкура его блистала, хвост трепетал, а в глазищах горело безумие полной луны. Уши прижаты к голове. Однако часть левого неловко и смешно топорщилась, напоминая засохший стручок акации.
Шель улыбнулся и вонзился, не мигая, прямо в глаза Рваного уха.
На миг показалось, что облака прикрыли луну, но она, как прежде, сияла на небе. Зато померкла во взгляде ягуара. Он вдруг обмяк, потускнел и медленно,