Петля Мёбиуса. Алиса Буйских
их никто и не видел, может, и не бывает вообще таких! – хохотнул Самон.
– Хм, не бывает. Много ты знаешь, – не согласился с ним Миха, – тоже мне: «не видел никто».
– А ты видел, что ли? – иронично усмехнулся Самон.
– А то! – важно произнёс Миха.
– Да ну!
– А где видел?
– Расскажи! – раздалось со всех сторон.
– Ну ладно уж, расскажу, только чтоб молчок, это тайна страшная. Клянитесь, что никому ни слова!
Мальчишки запереглядывались, но подняли и начали сосредоточенно жевать комочки земли.
– Ну вот… – начал Миха.
Сначала тихий, но затем всё более нарастающий звук вновь раздался над рекой. Все замерли. Протяжный, звенящий, цепенящий душу – один из тех непонятных ночных шумов, которые возникают сами собой и так же сами собой прекращаются. Лошади встрепенулись, задрали головы, зафыркали и заржали. Ребята вздрогнули, переглянулись и тотчас соскочили на ноги. Собаки, сорвавшись с места, унеслись во тьму с громким лаем.
– Надо лошадей унять, – распорядился Миха.
– Что это?
Мальчишки бросились к табуну. Через некоторое время звон, разливавшийся в воздухе, затих. Лошади понемногу успокоились, собаки и пацаны вернулись, недоумённо пожимая плечами.
– Вчера тоже так было, перед грозой.
– Ладно, пустяки, бывает, – прищурил глаза Миха, шумно раздул и поворошил начавший затухать костёр. Искры ярким снопом взметнулись вверх и растаяли в ночном сумраке.
– Ты нам хотел про «двойных» рассказать, – вернулся к прерванному разговору Нита, когда все расселись возле огня.
– Ну, слушайте, коли не боитесь, – усаживаясь обратно и степенно, как отец, оглаживая одежду, произнёс тот. – Как-то вечером – уже темнеть начало – послал меня батька к Гетану – старосте нашему – записку передать. Ну, я подхватился и бежать; и только ко двору подбегаю, навстречу мне Ата выходит и вместе с ней ещё один… Я такого никогда не видел у нас на селе. Высокий такой и сухой, как палка, словно и не ел никогда вовсе. Обруч широкий на голове поблёскивает. Глаза у него такие тёмные, большие и не как у людей вовсе, а будто зрачка вообще нет, просто темнота в глазах стоит. На меня как зыркнет! А я в подворотню и спрятался, думаю, пережду и к Гетану позднее подойду, как они разойдутся. А они постояли ещё немного, поговорили о чём-то, попрощались, видать. И Ата к себе направилась, а этот костлявый обратно во двор к старосте пошёл. Я из подворотни выглянул и за ним смотрю. Хоть и страх меня берёт, а держусь. Думаю, что ж он мне посередь улицы да средь бела дня сделает? Смотрю, а в центре двора-то – ужас что! Стоит какая-то фиговина: сама вроде как прозрачная, да мерцает так, точно передёргивается, рябью разноцветной проходит. Ну, мне жуть интересно стало; я за ними тихонько во двор к старосте пробрался да и затаился, под крыльцом спрятался и выглядываю оттуда, интересно ведь.
А он такой Гетану строго так говорит:
– В общем,