Пункт назначения – Прага. Александр Усовский
капитан, лейтенанта чехи с дерева сняли. Вместе с парашютом…
Ну твою ж мать! Савушкин готов был завыть от отчаяния. Вся легенда насмарку! Ну какие они после этого, к чертям собачьим, фельджандармы? Да хоть обвесься они жандармскими горжетами с ног до головы… Всё, аллес! Приплыли, что называется…С немалым трудом подавив в себе желание тут же, немедленно, плюнуть на всё и закрыв глаза, пожелать, чтобы всё провалилось в тартарары – Савушкин произнёс:
– Что за чехи? Вы с ними по-немецки говорили? Лейтенант цел?
– Так точно. Лейтенант сказал, что это был учебный выброс, что нас готовят на пополнение парашютных частей. Его об дерево приложило, множественные ушибы, но так, чтоб серьезно – то вроде нет, на своих ногах был. Для чехов этих – они местные, работают на лесопилке – мы фельджандармы, проходящие переподготовку.
Савушкин иронично хмыкнул.
– И чехи поверили?
Чепрага пожал плечами.
– А чёрт их знает… Они тут тёмные, обстановки не знают. Могли и поверить… Им немцы брешут, что бои на востоке Польши идут, что Венгрия и Румыния всё ещё бьются за фатерланд – они и верят…. Да и с чего им беспокоится? Война в стороне, где-то там, за горами и долами… Они тут спокойно работают, вечером – пиво, шпикачки, как будто и войны никакой нет. Да и …Радио у них ещё в тридцать девятом опломбировали – у кого были приёмники. Слушают только Берлин и радио Протектората – известно, что там говорят….
Савушкин кивнул.
– Видели мы такое, в Нитранском Правно…. Ладно, давайте с хлопцами меня в бричку загрузим, и мешок туда же. Витя, Олег! Давайте живо грузить два места негабаритного груза! А вы втроём пешком пройдётесь, кости разомнёте… И все парашюты соберите! Казённое, чай, имущество…
Савушкин при посадке в бричку максимально «пустил немца» – как этот приём называл их руководитель институтского драмкружка: высокомерно поздоровался с лейтенантом, небрежно указал своим зольдатам, куда его грузить, а на чехов, притихших на козлах – не обратил никакого внимания, как будто их и не было, и лишь удобно усевшись – по-барски махнул в их сторону перчаткой, дескать, трогай… Сработало – чехи мигом сдулись, прижухли и опустили плечи; однако, подумал Савушкин, выдрессировали их немцы….
Было уже два часа пополудни – когда бричка с офицерами, сопровождаемая пешими фельджандармами, остановилась у ворот усадьбы Штернберка – во всяком случае, именно так утверждали возчики. Савушкин достал из бумажника банкноту в десять марок, брезгливо протянул старшему из автомедонов – после чего позволил своим солдатам сгрузить себя с возка. Роль гауптмана фельджандармерии, сломавшего ногу при попытке прыжка с парашютом – вроде как была отыграна на «отлично»; впрочем, до конца это узнать ему всё равно не удастся…Да и не стоит. В этом театре оценки ставит жизнь – и их всего две, уд и неуд. Вот и весь аттестат…
Чехи на бричке уехали, разведчики разместились во дворе усадьбы, вокруг добротно срубленной беседки, или альтанки, как такие сооружения назывались в Польше. Савушкин,