Смерч из параллельного мира. Рашид Варисович Гизатулин
баню истопить будет некому…»
На улице Серёжа увидел мальчиков и девочек примерно своего возраста, пускающих по ручейкам самодельные кораблики, игрушечные лодочки и даже просто щепочки, соревнуясь, чьи кого быстрее обгонят. Он тут же хотел примкнуть к этой весёлой компании, но вспомнил, что у него есть самый настоящий кораблик, купленный папой специально для этого развлечения.
Вернувшись в дом, взял кораблик и, выбегая со двора, крикнул тёте Тане, находившейся в кухне: «Я немного поиграю на улице!» Подпрыгивая и покачиваясь из стороны в сторону, как самый настоящий заправский матрос, прибывший из дальнего плавания, переживший на корабле штормы и бури, мальчик подбежал к шумной детворе. В его маленьких ручонках, поблёскивая от солнечного света, красовался самый настоящий кораблик ярко-зелёного цвета – мечта всех деревенских мальчишек, а не какой-то простой деревянный обструганный под кораблик брусочек с гвоздиком посередине и картонкой вместо паруса, о котором ему рассказывал папа, живший в детстве в этой самой деревне.
Мальчишки, обступившие полукругом Серёжу, с завистью осматривали, ощупывали и оценивали кораблик, совсем позабыв про свои щепочки и дощечки. «Вот это да! А у нас в магазине лишь лодочки, а корабли всё обещают да обещают». Лишь только один мальчик, намного старше всех остальных, с рыжими волосами и конопушками, нахмурив брови, проговорил: «Всё это ерунда, в ручьях он утюг утюгом». «Сам ты утюг», – сердито ответил Серёжа и пошёл к ближайшему большому ручью.
Неуклюже нагнувшись, бережно двумя руками он опустил кораблик в ручей. Ярко-зелёный красавец, подгоняемый ветерком в паруса, по быстрому и шумному ручью стремительно понёсся вперёд под радостные возгласы детворы: «Вот это да! Вот тебе и утюг!»
Серёжа, счастливый и радостный, бежал вдоль ручья, окрылённый успехом: «Вот бы видел папа, вот бы и ему такой, когда он жил в деревне и был таким, как я!» Серёжа бежал и бежал за стремительно плывущим корабликом, он совсем позабыл о строгих предупреждениях папы и тёти Тани – не приближаться к низине большого ручья.
Он уже не слышал позади тревожные крики сверстников, которые давно остановились. Серёжа бежал за быстро уплывающим корабликом, не замечая, что снега становится всё больше и больше, и он намного рыхлее, чем там, наверху, а ручей совсем уже не ручей, а злобно бурлящая стремнина. И вот кораблик, сверкнув прощальным ярко-зелёным блеском, скрылся вдали.
Серёжа, провалившись по пояс, из последних сил барахтался в рыхлом снегу с водой и делал отчаянные попытки выбраться. Быстро намокающий пуховик неудержимо стал тянуть вниз, и там как будто кто-то неведомый, крепко схватив Серёжу за ногу, покрикивая от тоски и одиночества, потащил на дно оврага.
В это же самое время в летней кухне тётя Таня, тяжело охнув и схватившись правой рукой за левую сторону груди, медленно осела на пол. Она почувствовала что-то очень нехорошее.
А Серёжа, похожий на глубоководного водолаза в скафандре, плавно размахивая руками