Заколдованные сказки. Николай Ободников
багровые разводы на его рубахе. Кровь впиталась в гладь вышивки, запятнала солнышки-обереги, а на бледной коже спины и плеч у девицы не осталось ни следа.
Будто бы привиделось все это Атнеру. Чертовщина какая, Турă убереги!..
Спасенная слабо шевельнулась – впервые на глазах у Атнера, и у того от сердца отлегло. Живая, точно живая.
Девица проворно, текуче перевернулась: неожиданно для той, что еще несколько лучин назад была в клочья разорвана. Повернулась к Атнеру, распахнула раскосые глаза, глянула диковато. Рассеянно скользнула ладонью по груди, нащупывая крест, – и тут же отдернула руку.
– Все хорошо, не бойся ничего, – решился тихо успокоить то ли спасенную, то ли себя самого Атнер. Он присел на лавку, в ногах у девицы, посмотрел ей в глаза.
И потонул: глаза – два черных омута. Того и глядишь – душу затянут.
Девица подобралась, отодвинулась, вцепилась тонкими, давно не знавшими работы пальцами в лавку. Неужто не селянку Атнер умудрился спасти? По спине у мельника пот пробежал: ежели это чья-то дочь, то, может, не только «спасибо» не дождешься, но и получишь еще, что не по своей воле девицу обесчестил. А что уж там на самом деле было…
– Воды, – неожиданно вымолвила девица, и в коротком звуке ее голоса послышался странно знакомый звон.
Что-то тревожное всколыхнулось в груди, будто предчувствие какое. Атнер от неожиданности только и сумел ляпнуть:
– Чего?
– Воды принеси.
Шутка ли: в мелодичном перезвоне девичьего голоса – рык послышался!.. Атнер нервно дернул губами, но встал с лавки и поспешил зачерпнуть кружкой колодезной воды – не зря же только натаскал.
Девица вцепилась в чашу, как утопающий в рогатину, и принялась жадно пить. Черные локоны волнами колыхались от каждого движения, белые пальцы сжимали деревянную чашу. Допив, девица волком посмотрела и протянула посудину обратно.
– Может, съестного тебе чего? – Атнер поймал чашку растопыренной ладонью; девица мотнула головой и непреклонно повторила:
– Воды.
Спорить Атнер не стал, сходил и зачерпнул еще воды. Капли проложили дорожку по деревянному полу, и девица с жадным и отчего-то ревнивым взглядом проводила каждую из этих капель.
Вторая чаша сгинула так же быстро, как и первая. Отдавать ее девица не стала, поставила осторожно на лавку, неловко схватив за край кончиками пальцев. Глаз от Атнера она не отводила, смотрела так, словно то ли боялась его до смерти, то ли и сама напасть собиралась в любую щепочку.
– Как зовут хоть тебя? Откуда ты сюда попала – и сразу в такую передрягу? – попытался завязать разговор Атнер: не узнав о ней ничего, он и помочь не сможет. На ответ он не надеялся почти: не оставляло его ощущение, что он не с девушкой разговаривает, а с загнанным в угол зверьком, который слов человеческих не понимает, а спасителя своего за врага чтит.
– Выполнишь просьбу одну, – губы у девицы изогнулись, лицо озарила вдруг ясная улыбка; голос мягкий, певучий, словно щебет ручейка весной, – скажу.
Девица