Алмазы Эсмальди. Джеймс Хедли Чейз
склонность немного расцвечивать свои истории. Знай я грамматику, сам бы писал книжки… если бы умел писать. Так что придется мириться с моими поэтическими вольностями. Может быть, то, о чем я рассказываю, происходило иначе… только поймите меня правильно, я говорю о мелочах, о живописных деталях… когда сидишь вот так со стаканом пива в руках, появляется охота дать воображению порезвиться. – Он почесал необъятный живот и взглянул на меня. – По-другому-то мне резвиться не приходится.
– Давайте дальше, – сказал я. – Я слушаю.
– Итак, мистер, мы вывели на сцену Эйба Шулмана и Генри Шелли, а теперь пора познакомиться с Мартой Шелли. Она сошлась с Генри, когда ее выпустили из тюрьмы. Только не воображайте, будто они поженились. Она знала его как одного из ловких аферистов, а он ее – как одну из искуснейших воровок. Но заметьте себе – сама она никогда не воровала. Она организовывала кражи. Марта была до того жирна, что вряд ли сумела бы украсть соску у младенца, но голова у нее работала отлично, и Генри оценил это качество. В ту пору она только что вышла из тюрьмы после пятилетней отсидки. Для такой женщины, как Марта, было настоящей пыткой попасть в тюрьму – ведь она жила ради еды, а вы можете себе представить, какой дрянью ее кормили в тюрьме. Она похудела на восемнадцать фунтов и дала себе клятву больше никогда, повторяю – никогда, туда не возвращаться. Она познакомилась с Генри в каком-то дешевом отеле. Встреча произошла случайно. Она слышала о нем, он слышал о ней. У Марты возникла идея, которую она обдумала со всех сторон, пока сидела в камере. По внезапному вдохновению она решила предложить Генри участвовать в этом деле. Он выслушал ее и увлекся ее замыслом. Они решили, что при осуществлении плана им не обойтись без Эйба Шулмана: тот мог обратить добычу в деньги, а их только наличные и интересовали. У Марты была молодая племянница, и она считала, что та им пригодится. Но кроме племянницы требовался еще молодой человек. Отец девушки – брат Марты – любил Верди: знаете, это тот малый, который сочинял оперы. Он как раз вернулся домой после одной из этих дурацких опер, когда родилась дочь. Он назвал ее Джильдой.
– Риголетто, – сказал я.
Эл безразлично посмотрел на меня, почесал брюхо и опять приложился к пиву.
– Ну, не знаю. В общем, в конце концов, девушка стала выступать на трапеции в одном захудалом цирке. Ее не устраивала тамошняя плата, и когда у вышедшей на свободу Марты появилась мысль использовать Джильду, та охотно согласилась. Акробат может быть очень кстати для работы на верхних этажах. – Эл помолчал, разглядывая свой стакан, затем продолжал: – Я хочу обрисовать вам Марту. Она была, пожалуй, самой толстой женщиной, какую мне довелось видеть. Тут насмотришься на сало, когда понаедут старые коровы из Нью-Йорка, но с Мартой их сравнить было нельзя. Марта непрерывно ела… если она не орудовала ножом и вилкой, то нажиралась конфетами и булочками с кремом. Я полагаю, она весила никак не меньше двухсот восьмидесяти фунтов. Она была низенькая, квадратная, светловолосая. В момент знакомства с Генри ей было около пятидесяти четырех. У нее было больше мозгов в мизинце, чем у Генри во всей голове. Она задумала эту грандиозную