Буферная зона. Виктор Иванович Зуев
подивился простоте еды, но так как у меня с собой ничего не было, сел с ней за стол и принялся трапезничать, откусывая по очереди то картофелину, то хлеб и запивая молоком из кружки.
Насытившись, хозяйка тщательно вытерла свою чашку от остатков пищи кусочком хлеба, затолкала его рот, рукой смахнула со стола крошки на пол и поставила чашку на место в тумбочку стола.
– Чая не будет, неча электричество жечь. Водички колодезной попьешь из ведра, в прихожей стоит.
Затем она сняла ажурную накидку с экрана телевизора, включила его, и посмотрев некоторое время на шипящие полосы, выключила, посчитав, наверное, что развлекательная программа для незваного гостя окончена, и опять грузно усевшись за стол, молча уставилась на меня.
Я быстренько доел пресную картошку, запил ее молоком и не зная, что дальше делать с пустой чашкой, слегка отодвинул от себя. Не мыть же ее кусочком хлеба, в конце концов, как это сделала хозяйка. Она неодобрительно покосилась на чашку, взяла ее со стола и, не вставая, швырнула в столовую тумбу с посудой.
– Ну рассказывай, мил человек, каким ветром тебя к нам занесло. Лиха пытаешь или горе мыкаешь?
– Не то и не другое, уважаемая. Простите, не знаю, как Вас звать.
– Степанидой меня люди кличут.
– А по батюшке?
– Просто Степанидой, – отмахнулась она досадливо рукой.
– Я, хозяюшка, скатерть ищу, – обратился я к ней, не решившись назвать просто по имени. – Старинную добротную скатерть, и чтобы непременно белую и с бахромой. Не подскажете, где ее можно взять?
– Ну такую вещь ты здесь навряд ли найдешь, – нисколько не удивившись странному вопросу, ответила Степанида. – А вот там, за двумя холмами, есть хутор старообрядца Артемия, спроси у него, может, что и подскажет, – и махнула рукой в сторону окна, выходящего на восток.
– А далеко до него?
– Да нет, до обеда управишься, – обнадежила она.
Помолчали, и чтобы прервать неловкое молчание и поддержать как-то разговор, я спросил у Степаниды:
– А Вы что, совсем одна тут живете?
– Ну почему одна… Коза у меня в сарае живет, Зорька. Я ее каждый день пастись вожу. Пес Дружок в будке живет. Так что скучать не приходится.
Опять помолчали. На этот раз молчание прервала хозяйка.
– Ну что ж, поговорили, пора и спать укладываться. Возьми там, в прихожей, тулуп, на вешалке висит, и постели здесь на полу, у печки. Тебе теплее будет. А я пойду в свою спаленку, лягу на топчан. Денежку обещанную на столе оставишь. Свет выключишь, когда уляжешься.
Я взял с вешалки старый вонючий тулуп, бросил его на пол и долго укладывался на нем, не находя удобного положения, и только подложив под голову пару поленьев, начал засыпать. Но какой-то шорох за печкой не давал мне это сделать. Я посмотрел в ту сторону и увидел большую крысу, которая также с любопытством смотрела на меня своими бусинками глаз. Я пошевелился, и она, поняв, что пища не для нее, побежала в прихожую, где принялась рыться и шуршать в ведре с мусором,