Лучшие рассказы. Нил Гейман
мое предназначение, и я это сделал».
«Но… он ведь любил. Его нужно было простить. Ему нужно было помочь. Его не следовало вот так уничтожать. Это неправильно».
«На то была Его воля».
Люцифер замер.
«Тогда, наверное, Его воля неправедна. А голоса во Тьме говорят правду. Как может быть праведным такое?»
«Это правильно. На то Его воля. Я в точности исполнил мое предназначение».
Тыльной стороной ладони он вытер слезы.
«Нет, – спокойно сказал он. И медленно покачал головой. А потом добавил: – Я должен над этим подумать. И теперь я ухожу».
Он подошел к окну, шагнул в небо и исчез.
Мы с Зефкиэлом остались в келье одни. Я подошел к его стулу. Он кивнул.
«Ты исполнил свое предназначение, Рагуил. Не хочешь ли ты вернуться в свою келью и ждать, когда в тебе снова появится нужда?»
Человек на скамейке повернулся ко мне: глаза его искали мой взгляд. До той минуты мне казалось, что на протяжении своего рассказа он едва ли помнил обо мне; он смотрел прямо перед собой и не говорил, а шептал, почти без интонаций. И теперь было похоже, что он меня обнаружил и заговорил именно со мной, а не с ночным эфиром и не с Городом ангелов. И он сказал:
– Я знал, что он прав. Но я не мог тогда вернуться в келью, даже если бы захотел. Мой образ еще не вполне меня покинул, а мое предназначение было исполнено не до конца. И тут все встало на свои места; я увидел всю картину целиком. Как Люцифер, я встал на колени и коснулся лбом серебряного пола.
«Нет, Господи, – сказал я. – Не сейчас».
Зефкиэл поднялся со своего стула.
«Встань. Не годится одному ангелу так вести себя по отношению к другому. Это неправильно. Встань!»
Я покачал головой.
«Отец, ты ведь не ангел», – прошептал я.
Зефкиэл ничего не ответил. На мгновение сердце замерло у меня в груди. Я испугался.
«Отец, мне было поручено узнать, кто ответствен за смерть Каразэла. И я это знаю».
«Ты совершил свое Возмездие, Рагуил».
«Твое Возмездие, Господи».
И тогда он вздохнул и снова сел.
«Ах, мой маленький Рагуил. Проблема с творением заключается в том, что оно оказывается намного лучше, чем предполагалось. Следует ли мне спросить, как ты понял, что это я?»
«Я… даже не знаю, Господи. У тебя нет крыльев. Ты живешь в центре Города и непосредственно надзираешь за Творением. Когда я уничтожил Саракаэла, ты не отвел взгляд. Ты знаешь слишком много вещей. Ты… – Я помолчал, размышляя. – Нет, мне неведомо, как я тебя узнал. Ты сам говоришь, что хорошо меня создал. Только я понял, кто Ты, и понял значение разыгравшейся здесь драмы, когда увидел, как улетал Люцифер».
«И что же ты понял, дитя?»
«Кто убил Каразэла. То есть, по крайней мере, кто дергал за ниточки. Например, кто устроил так, что Каразэл и Саракаэл вместе работали над Любовью, зная, что Каразэл имеет обыкновение слишком глубоко погружаться в работу».
Он обратился ко мне нежно, словно полушутя, как взрослый стал бы говорить с маленьким ребенком:
«Зачем кому-то “дергать