Лучшие рассказы. Нил Гейман
этого, Зейна Грея[40], – сказал высокий.
– Да. Ну. Было бы чем гордиться. Этот малый, как, бишь, тебя зовут?
– Бен. Бен Ласситер. А вас?..
Маленький улыбнулся; он ужасно похож на лягушку, подумал Бен.
– Я Сет, – сказал маленький. – А моего друга зовут Уилф.
– Очень приятно, – сказал Уилф.
– Привет, – сказал Бен.
– По правде говоря, – сказал маленький, – я с тобой согласен.
– Согласен? – не понял Бен.
Маленький кивнул.
– Ну. Насчет Гэ Фэ Лавкрафта. Вообще не понимаю, к чему весь этот шум. Он и писать-то, блин, не умел. – Маленький отхлебнул портера и слизнул с губ пену длинным гибким языком. – Взять хотя бы слова, которые он употреблял. Жуткой. Ты хоть знаешь, что это означает?
Бен покачал головой. Ему казалось странным, что он говорит о литературе с двумя незнакомцами в английском пабе. Он даже на мгновение предположил, что стал кем-то еще, пока не смотрел. Чем ниже опускалась риска в его кружке, тем менее противным становилось пиво, а липкое послевкусие вишневого крюшона почти пропало.
– Жуткой — значит изнурительный. Мучительный. Чертовски странный. Вот что это значит. Я смотрел. В словаре. А вот это, другое слово, выпуклогорбый?
Бен снова покачал головой.
– И не говори, а всего-то фаза луны, между второй четвертью и полнолунием. А нас он как всегда называл, а? Блин. Этсамое. На букву «б». На языке вертится…
– Выблядки? – предположил Уилф.
– Неа. Блин. Как его. Пучеглазые. Вот. То есть похожие на лягушек.
– Да брось! – сказал Уилф. – Я думал, это про верблюдов.
Сет энергично покачал головой:
– Лягушки. Опрдленно. Не верблюды. Лягушки.
Уилф отхлебнул шогготского. Бен пригубил, осторожно и без всякого удовольствия.
– Ну и? – спросил Бен.
– У них два горба, – встрял Уилф.
– У лягушек? – удивился Бен.
– Неа. У пучеглазых. В то время как у этих ваших обыкновенных дремедеров, у них один. Для долгого путешествия через пустыню. И это едят.
– Лягушек? – снова удивился Бен.
– Горбы, – уставился на Бена Уилф своим выпуклым желтым глазом. – Слушай сюда, компанейский ты парень. После трех-четырех недель путешествия по пустыне кушанье из жареного верблюжьего горба кажется особенно вкусным.
Сет скривился:
– Ты никогда не пробовал верблюжий горб.
– Но мог бы, – сказал Уилф.
– Да, но ты же не пробовал. Ты и в пустыне-то не был.
– Ну, если предположить, что я отправился в паломничество к гробнице Нъярлатхотепа…
– Ты имеешь в виду черного царя древних, который грядет в ночи с востока и его не узнают?
– А кого ж еще?
– Просто спросил.
– Глупый вопрос, если тебе интересно знать.
– Но ты мог иметь в виду кого-то другого.
– Это не слишком распространенное имя, не так ли? Нъярлатхотеп. Двух таких не было, или я не прав? «Привет, ты тоже Нъярлатхотеп? Надо же, какое совпадение!»