Тени. Похищенные души. Эмили Болд
демонов. Сейчас его намного больше занимало другое, нечто, что являлось для него совершенно новым. Чувство сильной привязанности. Интересно, что чувствовала Эбби, когда смотрела на него? Когда целовала? Вскружило ли это ей голову?
– Эй, да что это с тобой сегодня? – крикнул один из его приятелей, который трусцой проходил мимо. – Ты же всегда первый на тренировках!
– Оставь его, – пришел ему на помощь другой. – Не видишь разве, какой синяк? И как только угораздило?..
– Вот что бывает, когда переусердствуешь с вечеринкой, – усмехнулся тот, что стоял к Тристану ближе всех.
– О да, вечеринка, – ворчливо согласился Тристан. – Вечеринка удалась, это точно…
Да, пожалуй, звучит довольно правдоподобно. С его приятелями наверняка бывало то же самое: перебрали с алкоголем, а потом случайно упали или врезались в дверной косяк. А в то, что это Константин Кросс ударил его кузнечным молотом, они бы все равно не поверили.
Тристан последовал за своими друзьями, которые все еще обсуждали его поведение, через парк к воде. В последний раз оглянулся на Эбби, сидевшую на лавочке. Ее волосы сияли в солнечном свете почти так же ярко, как пурпурные сердечные плетения. Черный узор на коже Тристана уплотнился, но он знал, что сможет контролировать это. Сейчас сможет. Теперь он сильнее и собраннее, чем тогда, на вокзале Уэймута, где Эбби, рыдая, прижималась к нему. Тогда ее душа напоминала распахнутую дверь, будто сама приглашала его войти. Тристана же ослабила борьба с Кроссом. А девушка так отчаянно цеплялась за него, испытывая ужасную боль. Мистер Кросс сделал ей больно. Брат заставил ее страдать…
При одном только воспоминании о том дне темные полосы на его руках пришли в движение.
Он ускорил шаги к лодочному сараю, прыгая сразу через несколько ступенек вниз.
Тристан мог бы взять частичку души Эбби, воспользовавшись ее слабостью. И он хотел этого. Господи, да ничего другого он и не желал! Тоска, что терзала его не первую неделю, становилась все более невыносимой. Внизу, у воды, дул порывистый ветер, и незапертые ворота лодочного сарая с грохотом ударялись о дощатую стену, но Тристан почти не обращал внимания на стук. Перед его мысленным взором возникли другие ворота. Врата в душу Эбби.
Он уже очень близко подобрался к ее душе, но за этими вратами оказалась темнота, которая напугала его. И мрак исходил не только от тех немногих оставшихся ониксовых плетений Эбби. Нет, эта тьма лежала не в душе Эбби. Не в сердце и не в воспоминаниях. Нет… Будто Эбби сама являлась тьмой.
И это напугало его так, что он с трудом смог перевести дыхание.
Тристан провел рукой по волосам и, в последний раз бросив взгляд в сторону парка, вошел в лодочный сарай и кинул свой рюкзак на деревянную скамью рядом с воротами. Через голову стянул рубашку, потянулся за своей гребной майкой, стараясь больше не думать об Эбби и ее поцелуе.
Он поспешил надеть майку, прежде чем кто-нибудь из товарищей по команде заметит темные полосы на груди, но одна мысль не