Семь дней в искусстве. Сара Торнтон
мира искусства и любят демонстрировать нелюбовь к нему, я должна согласиться со словами издателя «Артфорума» Чарльза Джуарино: «Именно в мире искусства я нашел больше всего родственных душ – довольно странных, невероятно образованных, анахроничных, анархичных, – и я счастлив».
Впрочем, когда затихают разговоры и толпы расходятся по домам, настоящее блаженство – остаться в зале в окружении прекрасных произведений искусства!
Глава 1
Аукцион
Ноябрьский полдень в Нью-Йорке, 16:45. Кристофер Бёрг, главный аукционист «Кристис», проверяет звук. Пятеро рабочих ползают на коленях с линейками в руках и рассчитывают такое расстояние между стульями, чтобы аукционный зал вместил как можно больше богатых клиентов. На стенах, обитых бежевой тканью, размещены картины известных художников, таких как Сай Твомбли и Эд Рушей. Злопыхатели описывают интерьер как «высококлассное похоронное бюро», но многим нравится этот ретро-модернистский стиль 1950-х.
Бёрг опирается на трибуну из темного дерева и с легким английским акцентом выкрикивает в пустой зал:
– Один миллион сто. Один миллион двести. Один миллион триста. Это с покупателем от Эми по телефону. Это не вам, сэр. И не вам, мадам. – Он улыбается. – Один миллион четыреста тысяч долларов даме сзади… Один миллион пятьсот… Благодарю вас, сэр.
Кристофер Бёрг смотрит на воображаемый список телефонов, который будет подготовлен сотрудниками «Кристис» незадолго до торгов, и размышляет, стоит ли подождать еще одного предложения. Он терпеливо ждет, кивает, подтверждая, что телефонный покупатель не пойдет дальше, и снова смотрит в зал, чтобы окончательно психологически оценить двух других воображаемых покупателей.
– Готово? – спрашивает он любезным тоном. – Продано… Один миллион пятьсот тысяч долларов джентльмену у прохода, – и Кристофер так резко и сильно ударяет молотком, что я подпрыгиваю.
Молоток расставляет все точки над i и выносит приговор. Он завершает каждый лот, но это также небольшая расплата для тех, кто не сделал достаточно высокую ставку. Бёрг весьма искусно размахивает морковкой: Это уникальное произведение искусства может стать вашим! Разве оно не прекрасно?! Посмотрите, сколько людей хотят получить его! Присоединяйтесь, сделайте жизнь веселее, не беспокойтесь о деньгах… Затем в мгновение ока бьет палкой всех, кроме одного, готового заплатить больше, будто любые соблазны и буйства арт-рынка проявились в ритме одного лота.
Пустой зал – мизансцена тревожного сна аукционистов и актеров. И тем и другим снится, что их застали голыми перед аудиторией. Однако в самом повторяющемся кошмарном сне Бёрг не может вести торги, поскольку его аукционные заметки выглядят как неразборчивая абракадабра.
– Вижу, как сотни человек начинают беспокоиться, – поясняет Бёрг. – Актеру подана реплика, а он не может выйти на сцену, а я не