Post scriptum. Альберт Светлов
ованным перекладинам
К тебе. В поднебесье.
Будто барон Мюнхгаузен на пушку.
И стану без памяти целовать
Полупрозрачные одуванчики твоих ладошек.
Мы нанесём медовое солнце
На ржаные чёрствые четвертинки,
Пропитаем корочки
Взбитыми ванильными сливками
И приправим утренней слезинкой
Ромашковой серебристой эссенции.
Никому не дано проведать
О нашем секретном рецепте,
Мы не проболтаемся
Даже вездесущим ангелам.
Не каждый обречён на любовь,
Длящуюся всего лишь три года,
И отбрасывающую свет
Вперёд на три десятилетия.
Мало, кто способен
Вырваться из привычного окружения
И взобраться на седьмое небо,
Чтобы, ошалев, касаться губами
Одуванчиков, проросших
Сквозь линии жизни
Ладошек своей возлюбленной.
Подарок
Заманчиво в мае маяться
Недорастраченной в феврале тоскою.
Ощупывать этот кусочек льда,
Колючий, голубоватый, плачущий,
Подрагивающий где-то под ключицей,
Словно в бокале с бурбоном.
И не мешающий запаривать липовый цвет
С розовыми лепестками меланхолии,
Вязать невесомую тополиную рубашку,
Постукивая стальными спицами,
Словно костяшками домино,
И отправлять этот волшебный подарок в прошлое,
Туда, где не осталось никого,
Кто знаком мне,
Кому знаком я,
Туда, где песок уже не хранит
Следы моих истёртых сандалий,
И гаснет отблеск зимы
В зелёных колдовских глазах
Озорной хулиганки-весны,
Опирающейся на воздух
Оперением ласточек и жаворонков,
Обмахивающейся веером сирени
И высматривающей с высоты донжона
Всадника в солнечных доспехах,
Рыцаря поющего сердца,
С крапивницей на страусином плюмаже.
Память о той, которая…
В поминальнике жизни
Есть ещё с десяток
Пустых страниц
С надогнутыми уголками.
Потёртые исписанные листы пронумерованы
Римскими и арабскими цифрами.
Вперемешку.
Как ассорти.
Треть заметок выдрана,
Утеряна,
Не восстановить.
Напрасный труд.
Калейдоскоп событий,
Новолуний и равноденствий.
Почерк торопится,
Грешит многословием и двусмыслием.
Бумага гниёт и распадается,
Сыплется прахом
Или отсыревши порохом.
Список прочитанных книг,
Таблица исполненных дел,
Загаданных и сбывшихся желаний,
Перечень испытанных друзей.
Чего меньше?
Кто рядом?
В друзьях Пруст и Блэкмор,
Да сэр Пол Маккартни.
Прочих
Словно корова языком слизнула.
Заматерели,
Оглохли,
Ожирели.
Суховеями как порванные бусы поразогнало
Вдоль рубежей
Пока ещё неизмеренных.
Потягивают пластиковый самогон,
Просиживают малиновые штаны
В башнях из жёлтого кирпича,
Растащив на гнёздышки
Дорогу в Изумрудный город.
К великому и ужасному
Жуликоватому Гудвину,
Подмигивающему из-за обложки блокнота,
Послесловие к которому написано не мной.
Лишь память светит лампадкой
В беззвёздном тумане одиночества.
Память о той,
Что умерла с прошлым веком.
Память о той,
Что выдумал
В тщетной попытке
Написать книгу о любви,
В бесплодных стараниях
Сказать что-то новое.
И только испортил ежедневник.
Но в нём
Сквозь десять восковых зим
Протаивает