Город любви. Вероника Давыдова
своих страницах.
И это было только начало. Второй год обучения и ежедневной работы над оттачиванием писательского мастерства принес куда более существенные плоды. Крупный издательский дом Далласа выпустил повесть Адель Пристли «Родосские ночи» отдельной книгой, которая стала настоящей сенсацией в тесном литературном мирке промышленного мегаполиса. Об Арлингтоне заговорил весь Техас, имя Адель красовалось на первых полосах газет штата и интернет-изданий, интервью с ней звучали по радио и местным телеканалам. Критики хотя и обнаружили некоторые штампы в стиле и незначительную долю плагиата в содержании, в целом отнеслись довольно благосклонно к произведениям юной южанки и обещали поддержать ее последующие творения.
Теперь Адель не могла думать ни о чем другом. Шекспир, Моэм, Байрон, Уайльд, Шоу, Скотт, Диккенс, Уэллс, Хаксли, Голсуорси, Оруэлл – ее аппетиты не знали границ. Насытившись английскими классиками, она принялась за французских, итальянских, русских и, конечно, американских. Она разбирала по косточкам каждую удачную, меткую, точную фразу, пыталась запомнить наиболее яркие метафоры. Она набивала свой ум и память литературой так, как обжора набивает желудок разносолами – жадно и без особой щепетильности.
Всепоглощающий творческий порыв, подкрепленный жаждой славы и честолюбивым желанием доказать всему миру собственную исключительность, дал ожидаемые результаты. Новая книга мисс Пристли – на сей раз внушительных размеров роман – принесла ей ошеломляющий успех. Она сумела сыграть на таких тонких струнах читательских душ, о которых они сами, возможно, не подозревали. Искажение действительности в исполнении Адель Пристли оказалось настолько ярким, интересным и оригинальным, что читающая публика мгновенно определилась с новым кумиром. Издательства Форт-Уорта и Далласа завалили Адель предложениями; журналисты записывались в очередь на интервью с ней; несколько техасских компаний предлагали мисс Пристли рекламировать их товары. Она, говоря языком ее коллег по цеху, познала вкус успеха и сладость славы.
В течение трех лет после успешного дебюта волна известности вынесла имя мисс Пристли далеко за пределы провинциального города. Ее последний роман был признан лучшим в штате художественным произведением года, и крупнейшие издательства Далласа подумывали над тем, как заманчивее составить контракт, согласно которому они имели бы эксклюзивное право на все, что будет выходить из-под пера симпатичного техасского самородка.
И Адель с упоением купалась в лучах славы. Для университетских модниц она стала иконой стиля, для преподавателей – образчиком старательной и талантливой ученицы, для издателей и рекламодателей – источником дохода. Единственное, чего не хватало Адель для чувства полной удовлетворенности жизнью, – это наличие возлюбленного.
Разумеется, красивая, молодая и успешная мисс Пристли не страдала от недостатка мужского внимания, но за ней увивались такие же провинциалы, как она сама,