Загадочные исчезновения. Амброз Бирс
вскочил на ноги и двинулся ему навстречу со сжатыми кулаками; лицо его побледнело от гнева. Все встали. Санчер сделал шаг вперед и оказался между противниками.
– Вы поступили опрометчиво и несправедливо, – сказал он, обращаясь к Россеру. – Этот джентльмен не сделал ничего, чем бы мог заслужить такую отповедь.
Однако Россер не взял свои слова обратно. В таком случае, по местным традициям и обычаю времени, ссора могла иметь только один исход.
– Я требую удовлетворения, – сказал незнакомец, немного успокоившись. – Я здесь совсем никого не знаю. Может быть, вы, сэр… – обращаясь к Санчеру, продолжал он, – любезно согласитесь быть моим секундантом?
Санчер принял предложение, но, надо сказать, весьма неохотно, поскольку ни внешность, ни манеры этого человека ему не нравились. Кинг, который в течение всей этой сцены не спускал глаз с лица незнакомца, не проронил ни слова, но кивком головы подтвердил готовность действовать от имени Россера. Дуэль была назначена на следующий вечер, и с этим главные участники инцидента удалились. Секунданты остались, чтобы договориться об условиях поединка. Впрочем, нам они уже известны: дуэль должна была состояться на ножах в темной комнате. Поединки такого рода некогда были вполне обычной чертой жизни на юго-западе нашей страны, и, похоже, обычай этот до конца еще не умер. Нетрудно заметить и звериную жестокость местного кодекса чести, допускавшего подобные схватки.
Летним погожим днем старый дом Ментона ничем внешне не напоминал дом, в котором обитают привидения. Он крепко стоял на земле, и весь облик его был земным. Солнечные лучи ласкали его горячо и нежно, видимо и не подозревая о дурной репутации. Трава, зеленевшая на всем пространстве перед фасадом, казалось, росла не в беспорядке, но буйствовала в природном и радостном изобилии, а сорняки расцветали всеми цветами радуги. Причудливо изукрашенные игрой света и тени, наполненные птичьим гомоном, заброшенные тенистые деревья теперь уже не старались убежать, но благоговейно склоняли свои кроны под тяжестью солнца и птичьих песен. Даже лишенные стекол окна верхнего этажа приобрели теперь вид довольный и умиротворенный, вероятно из-за света, наполнившего внутренние покои дома. На его каменных стенах резвились солнечные лучи с таким живым и радостным трепетом, что были совершенно несовместимы с той серьезностью, которая, как известно, является неотъемлемым атрибутом сверхъестественного.
В таком виде предстал пустующий дом шерифу Адамсу и двум другим мужчинам, приехавшим из Маршалла для того, чтобы осмотреть его. Один из них, по фамилии Бривер, был родным братом покойной миссис Ментон. В силу закона штата по отношению к имуществу, покинутому владельцем, место пребывания которого неизвестно, шериф также исполнял обязанности официального лица, призванного охранять усадьбу Ментона и все его угодья. Настоящий его визит был вызван решением суда, куда мистер Бривер подал прошение о введении его в право наследования имуществом покойной сестры. По совпадению,