Оторвавшись от Земли. Максим Мальцов
он перестал видеть и ощущать стенки челнока. Они пропали. На них нельзя было по-прежнему опереться плечом или, протянув руку, потрогать. Вокруг остался только космос.
Скорее всего это был взрыв. Неважно чего, топливных баков или двигательной установки. Иначе что ещё могло в долю секунды разорвать на куски челнок? Радары не фиксировали вблизи метеоритной опасности. Не услышал Макс и сигнала тревоги за мгновение до этого. То есть компьютерная программа не предвидела надвигающейся аварии и не отреагировала на неё предупреждающим сигналом. Одним словом, катастрофа произошла так стремительно, что самое первое чувство, испытанное космонавтом, было удивление, а не страх. Возможно, отсутствие ясного понимания причин произошедшего и, как следствие, стресса помогло Максу максимально быстро собраться с мыслями и проанализировать ситуацию. Прежде всего он почувствовал, что по-прежнему находится в своём кресле пилота. Ремни, удерживающие его в нём, не были заметно повреждены. Похоже разлом корпуса пришёлся как раз под креслом, и оно отделилось от обломков вместе с космонавтом. Исчезли все осветительные огни вокруг. Пульт управления одномоментно выключился, на нём погасли все экраны и дежурная подсветка. Сам пульт оказался разорванным на две неравные части. Большая половина отделилась, но оставалась в пределах визуальной видимости, хотя заметно отдалилась в сторону. Потолок, стенки, пол челнока превратились в большие и маленькие куски с неровными краями, с торчащими из них тут и там обрывками проводов. Часть из них тоже находились в пределах видимости. Но в первые мгновения после случившегося Макс не сразу обратил на них внимание. Разорвавшийся вместе с корпусом челнока пол под ногами так же исчез. И далеко внизу под собой Макс увидел огромную чашу поверхности планеты, окрашенную в рыжеватый оттенок отражённым от местной звезды светом.
«Почему мне не страшно? – первое, что пришло в голову Максу. – Ведь я должен был испугаться?!… Чёрта с два испугаться, я должен был запаниковать, – мысли с головокружительной быстротой сменяли одна другую. Их не было всего одно мгновенье в тот самый момент случившегося происшествия, но теперь они словно навёрстывали упущенное время. – Но я не паникую. Почему? Я не понимаю, что теперь делать, но почему я не паникую?» Макс оторвал взгляд от планеты внизу и посмотрел вокруг себя. Возле него и чуть подальше заметил куски обшивки челнока. «Как там Ал? Нужно его попробовать найти».
– Ал, отзовись, как ты?
По слабому эху в наушниках шлема Макс понял, что его связь работает. Однако Ал не отозвался. Макс хотел было повторить попытку, но тут в эфир ворвался голос с палубы управления звездолёта:
– Челнок, что у вас случилось? Наблюдаем разрушение конструкции.
Макс не хотел сразу отвечать. Ему никогда не нравились ситуации, в которых он вынужден был объясняться, не выяснив предварительно причин произошедшего. Тем более в нынешней, усугублённой аварией