Видоизмененный углерод. Такеси Ковач: Видоизмененный углерод. Сломленные ангелы. Пробужденные фурии. Ричард Морган
рассказал ей всё.
– И что ты собираешься делать?
Пожав плечами, я отвернулся, уставившись вдаль, прищуриваясь, чтобы защитить глаза от бликов на поверхности воды. Океан казался более плоским, более задумчивым, чем на Харлане. Только отсюда, с палубы, можно было постичь всю его бескрайность, в которой яхта затерялась, внезапно превратившись в игрушку.
– Я собираюсь сделать то, что хочет от меня Кавахара. Что хочет Мириам Банкрофт. Что хочешь ты. Что, похоже, хотят все, мать их. Я собираюсь закрыть дело.
– Ты думаешь, это Кавахара спалила Банкрофту голову?
– Очень похоже на то. Или она прикрывает того, кто это сделал. Теперь это уже не имеет значения. Сара у неё в руках, вот что сейчас главное.
– Мы можем предъявить ей обвинения в насильственном похищении. Незаконное удержание оцифрованного человеческого сознания может потянуть на…
– От пятидесяти до ста лет, – слабо усмехнулся я. – Вчера вечером я тебя внимательно слушал. Но сама Кавахара никого не удерживает. Сара в руках у каких-нибудь подставных лиц.
– Можно получить ордер на обыск…
– Кристина, она же маф, мать её. Она отметёт обвинения, и при этом у неё даже пульс не собьётся. Так или иначе, об этом не может быть и речи. Как только я предприму против Кавахары любые шаги, она швырнет Сару в виртуальную пытку. Сколько времени потребуется на то, чтобы получить ордер, в лучшем случае?
– Ну, пару дней, если запрос выдаст ООН.
Едва Ортега произнесла эти слова, как на её лицо набежала тень. Перевесившись через ограждение, она уставилась вниз.
– Вот именно. В виртуальности это равно почти году. Сара не посланник, у неё нет необходимой подготовки. То, что сможет сделать с ней Кавахара за восемь или девять виртуальных месяцев, превратит рассудок нормального человека в кашу. К тому времени, как мы её вытащим, Сара сойдет с ума. Если мы её вообще вытащим. А я, твою мать, даже не хочу рассматривать вариант, при котором ей придется пережить хотя бы одну секунду…
– Хорошо, – положила мне руку на плечо Ортега. – Хорошо, извини.
Я поёжился. Не знаю, от свежего ветерка или от мысли о виртуальных подземельях Кавахары.
– Не бери в голову.
– Я полицейская. У меня в крови искать способ, как прищучить плохих ребят. Вот и всё.
Подняв взгляд, я бледно улыбнулся.
– А я – чрезвычайный посланник. У меня в крови искать способ перегрызть Кавахаре горло. Я искал очень тщательно. И не смог ничего найти.
Слабую улыбку Ортеги тронуло сочувствие, увидеть которое я ожидал рано или поздно.
– Послушай, Кристина, я знаю, как поступить. Я придумаю для Банкрофта убедительную ложь и закрою дело. Это противозаконно, не спорю, но зато не пострадает никто из тех, кто мне дорог. И я мог бы ничего не говорить тебе.
Она задумалась, не отрывая взгляда от воды за бортом яхты, словно ответ был где-то там, плывущий следом за нами. Я прошёлся вдоль ограждения,