После. Что околосмертный опыт может рассказать нам о жизни, смерти и том, что будет после. Брюс Грейсон
поглядел на свои ладони и сглотнул. Я немного подождал и произнес: «Представляю, как вам было тяжело. Что вы чувствовали?»
Он пожал плечами и помотал головой. Потом глубоко вздохнул. «Это все, – сказал он. – Я снова оказался на кладбище, маму и папу я больше не видел. Почувствовал теплую лужу крови под головой и подумал, что нужно позвать на помощь. Я пополз к своему грузовику, но тут меня заметил могильщик и подбежал ко мне. Он обмотал мне голову тканью и привез в больницу». Генри снова пожал плечами: «И вот я здесь».
– Очень необычный опыт, – заметил я. – А раньше вы видели своих родителей вот так, после их смерти?
Он покачал головой:
– Не-а. Но было здорово снова увидеть их вместе.
– После выстрела вы наверняка потеряли сознание на какое-то время. Как считаете, вы могли видеть их во сне?
Генри сжал губы и замотал головой:
– Это не был сон! Мама и папа были такими же реальными, как вы сейчас.
Какое-то время я молчал, пытаясь понять, что он имеет в виду. Конечно, для Генри все было ясно как день – он видел своих родителей, потому что собирался встретиться с ними на небесах. Но в моей научной картине мира такого не могло быть. В уме я перебирал варианты. У Генри психическое расстройство? Галлюцинация была вызвана алкоголем? Может, он так долго сидел на родительской могиле, что абстиненция спровоцировала белую горячку? Или причиной видений было горе?
Ничто не указывало на то, что Генри ненормален. После нескольких дней в больнице он разговаривал спокойно и вел себя вполне адекватно. Никаких соматических проявлений алкогольной абстиненции все это время также не наблюдалось. Но меня удивило то, что Генри совсем не выглядел печальным. Я спросил его:
– А чего вам хотелось в тот момент, когда вы нажимали на курок?
– Я просто не хотел больше жить, – быстро отвечал он. – Мне было все равно, что будет, я просто не в силах был дальше жить без мамы.
– А сейчас вы по-прежнему хотели бы покончить с жизнью?
– Сейчас я об этом и не думаю. Я все еще скучаю по маме, но я счастлив, что знаю, где она.
За недолгое время своей стажировки в качестве психиатра я еще не встречал пациентов, которые после попытки самоубийства говорили бы так уверенно. Генри сказал, что ему стыдно за свою суицидальную попытку, но за видение он чувствует благодарность. Он горел желанием поделиться с другими пациентами, убеждая их в ценности и святости жизни. Что бы ни было причиной его видения, оно совершенно точно помогло ему справиться с горем.
До первого употребления в английском языке термина «околосмертные переживания» все еще были годы, и я мог объяснить себе происшествие с Генри только с позиции галлюцинаций. Я решил, что его воображаемое воссоединение с покойными родителями было не чем иным, как психологическим защитным механизмом.
Все это случилось спустя лишь несколько месяцев после моего знакомства с Холли и ее рассказа о пятне на моем галстуке, которому я все еще пытался найти разумное объяснение.