Самые знаменитые сказания и легенды. Коллектив авторов
и даны успели осушить за здоровье прибывших по полному рогу пенного медового напитка. Тогда поднялся он и, насмешливо глядя в глаза высокому и статному предводителю геатов, сказал с издевкой:
– Ага! Ты тот самый Беовульф, тот истинный глупец, хвастун несносный, который в юности затеял состязаться с Бреккой, сыном Бенстана, кто дольше проплывет в ледяных волнах? Ха-ха-ха! Решил похвастаться, рискуя жизнью! И ради чего? Ради какого дела? А просто так, ради самого хвастовства! Хотя тебя предупреждали те, кто был и старше и мудрее! Ну и чем кончилось твое хвастовство? Тем, что ледяные волны таскали тебя по морю семь долгих дней и семь долгих ночей, так что ты еле выжил. Сын Бенстана, Брекка, победил тебя в этом состязании. Так что не хвастай, бывает, счастье и тебе изменяет. Не стоит ли тебе поопасаться и не вызывать на бой самого кровавого из демонов, когда-либо существовавших на свете?
Беовульф усмехнулся и ответил ему незлобиво:
– Дружок мой, Унферт, твое лицо пылает от выпитого пенного меда, а язык твой не слушается доводов холодного разума. Ты попытался рассказать нам здесь о Брекке, сыне Бенстана. Но правды ты сказать не захотел. А правда проста, знаешь ли, очень проста, и заключается она в том, что ни один человек не может сравниться со мной в выносливости на волнах. Да, когда мы с Бреккой были еще безрассудными мальчишками, мы решили, что рискнем своими жизнями и отправимся по морю вплавь. В руках у каждого из нас к тому же должен был быть обнаженный меч – на случай встречи с разъяренным тюленем или острозубой рыбой-пилой. Брекка никак не мог сравняться со мной в скорости, и поэтому целых пять дней и ночей я плыл рядом с ним, чтобы не бросать его одного. Но тут сильное течение разъединило нас. Ветер исполнился небывалой ярости, шквалами налетая с севера, шторм потревожил опасных чудовищ, дремавших на дне. Один из этих монстров схватил меня, вонзил свои острые когти в мое тело. Но Господу было угодно, чтобы, извернувшись, я сумел ударить мечом прямо чудищу в сердце и тем самым спасти свою жизнь. Судьба благоволит к тем, кто всеми силами тоже старается отогнать от себя смерть! Затем понемногу добрался я до финских берегов. И знаешь, Унферт, ни разу не слыхал я о тебе ничего такого, что говорило бы о твоих геройствах, кровавых битвах и сражениях, из которых бы ты вышел победителем. И ничего такого никогда я о себе не рассказал, что было бы неправдой и чистым хвастовством. А ты? Быть может, надеешься ты скрыть, что отправил самолично на тот свет своих обоих братьев, чтоб одному завоевать сердце вашего короля, ни с кем не разделив его привязанности? Быстрый ум и острый язык не спасут тебя, дружище. Душе твоей гореть в геенне огненной, поверь мне. И вот еще что я хотел бы сказать тебе. Не думаешь ли ты, что если б был ты и умен и силен, то допустил бы, чтоб Грендель унес так много славных жизней и разорил бы Хеорот, заставив сердце Хродгара страдать и обливаться кровью. И тогда такому дураку, как я (как ты меня назвал), нужды бы не было высаживаться с дружиной храбрых воинов на датских берегах. Но Грендель понял, что безраздельно