Кровь времён. Иван Будник

      В наш дом, в котором я рожден, где вырос,

      Дорога позабыта, заросла.

      Во мне кипела ярость, её выброс

      Был очень близок, но сдержал себя.

      С другими пообщался, у них то же:

      Продав свой дом, пустились в Арасет.

      Всё потеряв, подняться очень сложно,

      И все устали новый ждать рассвет.

      Наместник же, себе забрав добычу,

      Как лютый зверь кричал на слуг своих.

      Всё, что решил – собрать всю свою силу,

      И вновь прибрать себе добро других.

      Пустив шпионов, чтобы разузнали,

      Когда удачный для атаки день.

      Ах, если бы мы только это знали…

      Над нами черная нависла тень.

      Лишь на охоту вышли все мужчины,

      Наместник в миг спустил своих собак.

      Солдаты резали, душили, били

      Всех, кто попался под клинок, кулак.

      Забрав все наши крохи, удалились,

      Укрывшись за стенами, во дворце.

      Для нас был шок, когда мы, возвратившись,

      Увидели, что лагерь весь в огне.

      Всех перебили, унесли, что можно,

      А нам осталась на земле зола.

      Среди разбитой хижины безмолвно

      Лежала мать… Она была мертва.

      Ты слышал крик страдания и боли?

      Желаю, чтоб не слышал никогда.

      Весь лагерь был накрыт туманом скорби,

      Месть с яростью закрыли нам глаза.

      Мы сжали кулаки, пошли к воротам,

      Кто нёс топор, а кто обычный нож.

      Не помню, как проникли в грозный город.

      От чёрной злости пробивала дрожь.

      Все улицы пустые, словно вымер

      Торговый ряд. Повсюду тишина.

      Жаль то, что лишь тогда ко мне впервые

      Проникла мысль, что это западня!

      Но мысль, сверкнув, была закрыта местью,

      И ничего не видя пред собой,

      Пришли к дворцу с надеждой о возмездии,

      Но многие ушли там на покой.

      Открылись с шумом у дворца ворота,

      И, словно стрелы, конница неслась

      Зажать в кольцо остатки от народа,

      Что защищала – нынче отреклась.

      Наместник показался на балконе,

      К которому не долетит копьё.

      В златой тунике, в чёрном капюшоне

      Он обратился к нам.