Тысяча ночей без тебя. Федерико Моччиа
стука дверь отворилась и вошел Савини. Танкреди сидел за столом.
– Привет, присаживайся. Как твои дела?
– Добрый день. Хорошо. – Прежде чем он сел в кресло напротив Танкреди, Савини положил папку ему на стол. – Вот последние новости. Она ужинала с этим Виктором. Он подарил ей редкую партитуру XVIII века одного из самых ранних произведений Моцарта. Потом они поехали к нему домой… – Танкреди застыл всего лишь на одно мгновение, но Савини сразу это заметил: – Мне продолжать?
Танкреди постарался придать себе самый естественный и невозмутимый вид и притвориться, что это его совсем не интересует.
– Да.
– Через несколько минут она быстро вышла. Как только она оказалась на улице, то разбила окно в его машине и разорвала партитуру.
Танкреди успокоился. На его лице появился некий намек на улыбку, а затем он рассмеялся:
– Это в ее стиле.
– Вчера утром он ждал ее у музыкальной школы, чтобы извиниться, и принес ей букет цветов. Она не сказала ему ни слова, сделала вид, что принимает цветы, а когда он ушел, выбросила их.
– Судя по тому, что ты мне рассказываешь, у этого Виктора не было ни единого шанса.
– Абсолютно никакого. Это была игра в одного. Он совершенно недооценил такую девушку, как София. Он думал, что полностью понял ее.
– Это самая большая ошибка, которую можно совершить по отношению к ней.
– Тебе нужно что-нибудь еще?
– Спасибо, нет.
Савини вышел из офиса. Танкреди встал из-за стола и подошел к окну. «Мужчины видят ее, очаровываются и думают, что понимают, как она устроена. Они заблуждаются, считая, что пары комплиментов, оригинального подарка, усиленного внимания и ужина будет достаточно. Им сразу кажется, что они могут ее покорить. Но тогда реальность бьет их под самый дых. Сложность Софии. Ее глубина. Ее упорство. Она словно неприступная крепость, из которой она защищает саму себя. Дело в ее уникальности, особенности, исключительности. Она – редкая жемчужина, для многих непонятная. Но, возможно, я кое-что понял в ней». Эта мысль вдруг заставляет его почувствовать себя немного лучше, но всего лишь на крохотный момент. Стоило ему подумать об этом чуть подольше, как он понял, что он неправ. Это помогло ему осознать свою глупую самонадеянность. Была одна вещь, которая проясняла все, не оставляя ни тени сомнения: она не с ним.
Глава девятнадцатая
София с улыбкой вышла из такси, таксист хотел предложить ей поездку в обмен на автограф, но она тут же ответила:
– Я дам вам автограф, только если заплачу.
В итоге они сошлись на том, что он сделает ей скидку. Она попросила высадить ее в конце улицы и направилась к своему дому: «Мой дом. Если только он еще есть, если он еще здесь. Меня это смешит. Может, мне следовало его предупредить. Обычно все предупреждают, когда возвращаются домой, если не хотят наткнуться на какой-нибудь сюрприз».
– Дорогой, я передумала, прилетаю сегодня вечером, буду к ужину…
Но София не знала, что писать, не знала, что думать, не знала, что она будет чувствовать, и хотела узнать это, не сообщая ничего никому. Пока