Архэ. Екатерина Белецкая
должен определить путь. Богом, который, по его словам, должен привести этот мир к абсолютному совершенству, исправить его, доделать то, что не сделано по сей день.
Отец Анатолий смотрел на Фэба расширившимися от ужаса глазами.
– Это… серьезно? – почему-то шепотом спросил он.
– О, да, – кивнул Фэб, а следом за ним кивнули Берта и Кир.
– Там довольно сложная теория, – продолжил Фэб. – Он говорил долго в тот раз, но я могу в общих чертах объяснить всё кратко. По его словам Истинный Бог когда-то, может быть, в самом начале времен, осознал, что, будучи Богом, он не сумеет проникнуться своим творением и в полной мере разделить его судьбу. И он… разделился. На части временные и постоянные. На бесконечные цепи вечной жизни, и бесконечные воплощения. Он придумал себе некий путь, и вознамерился его пройти, чтобы потом, соединившись с самим же собой вновь, обрести прежнее могущество, но с новым осознанием.
– Угу. А сейчас он, получается, проникся, осознал, и решил соединиться с самим собой обратно, чтобы, значит, подарить миру новый порядок, и всё станет зашибись, – произнес Скрипач задумчиво. – И в процессе он решил убрать, так сказать, отходы собственного производства, коими счел нас. Я не совсем понял, кто такие мы в этой его теории?
– Сдерживающий фактор, – вздохнула Берта. – Что-то, что его до поры, до времени подтормаживало, не давало слишком быстро действовать. Нечто, нужное для осмысления каких-то деталей и процессов.
– Да-да, верно. Нас он сравнил со скорлупой яйца, плацентой, и еще кучей других неаппетитных вещей, – заметил Скрипач. – Это когда он перед нами на Берегу изгалялся. Кстати, у него и там уже действительно приверженцев полно, как мы поняли. Кого-то он даже там обработать уже успел.
– Чудовищно, – покачал головой отец Анатолий. – Ни одна нормальная церковь никогда в жизни…
– Нормальные его и не приняли. А вот другие – за милую душу, – Фэб отвернулся. – Но ты ведь понимаешь, Толя, что нормальные ему не нужны, а нужны благонадежные. Дальше, думаю, догадаться будет несложно.
– Знаете, что самое смешное в этом всём? – вдруг сказал Кир.
– И что же? – мрачно произнес Клим.
– Да то, что этот хрен с горы всегда был если не атеистом, то агностиком, да и то, такой себе из него получался агностик. Наука-наука, а бог то ли есть, то ли его нет, и не всё ли равно, – Кир хмыкнул. – И на тебе, в боги записался. Да не в демиурги какие местного разлива, а вообще, в начало начал.
– Архэ, – тихо сказал Ит.
– Что? – не понял Клим.
– Архэ. Первооснова, первоэлемент, – пояснил Ит. – Это из греческой философии, ну, то есть по Сонму она греческая, а так – подобное понятие есть практически в любой философской системе. Вообще, в принципе, вероятно, вот только, выходит дело, гений действительно ошибся…
– Ты о чем? – нахмурился отец Анатолий.
– Кир сказал, что Торк определил себя, как начало начал, – Ит отобрал у Берты сигареты, которые она до сих пор держала в руках, щелчком выбил из