Полгода дороги к себе. Юлиан Климович
виски, который принес с собой Эд. Выпили.
– А все-таки, почему ты ушел?
– Понимаешь, Эд, я слишком многим рисковал за слишком маленькие деньги, – честно признался я.
– Чудак-человек, дык мы все рискуем. Рискуем и постепенно растем. И не говори мне, что ты не в курсе этого эволюционного процесса. Да, бывает, что кому-то не везет, или сам напортачил – решил самостоятельно подзаработать, но в целом-то все достаточно безопасно. Все это знают и работают, осваивают бюджет. – Ден уже порядочно выпил и теперь, обычно очень осторожный, он начал меня учить. – Ты понимаешь, что ты уже персона нон грата в определенных кругах? Ты нарушил главный принцип нашего сегодняшнего дня – личная преданность вышестоящему начальнику. Хуже только прямая сдача “патрона” его врагам, которые, в свою очередь, сдают его нашим доблестным правоохранителям “на раздевание”, в хорошем смысле этого слова. – Эд улыбнулся. – Понимаешь, мы же до сих пор живем в феодальном обществе, ты не можешь просто так взять и перейти к другому хозяину. Это в европах, начиная там с 15 века, можно было свободно переходить к другому сюзерену, а у нас как в 18 веке запретили, так до сих пор и живем, даже Юрьев день отменили, – он посмотрел на меня, затем опустил глаза и тяжело вздохнул. – Никакой свободы выбора, такой человек попадает в касту неблагонадежных и выпадает из какой-либо значимой жизни вообще.
– Да, так откровенно разговаривают только с человеком, который уже вычеркнут из всех списков, почти покойником, – подумал я, а вслух произнес, – Эд, – я поморщился, – зачем мне эти банальности? Я не первый год на свете живу.
– Но я, блин, ничего не понимаю. Ты работал, был восистемлен и вдруг, трах-бах и ушел. С тобой же общались люди, вы разговаривали, какие-то общие интересы были, в хорошем смысле этого слова, а ты взял и сорвался с места. Людей немного понервничать заставил, ведь не последний человек ты был в администрации района. Целый зам. Что-то кому-то помогал решать.
Я смотрел на Эда и думал, что вот последний раз ведь его вижу. Его немного детское наивное лицо: губы бантиком, и редкие, как у младенца, волосы создавали впечатление простого, наивного парня. Он знал это и неплохо применял в жизни. Раньше он со мной говорил по-другому. На протяжении всего нашего знакомства он поддерживал реноме законопослушного гражданина своей страны. Он переходил улицу только на зеленый сигнал светофора, и меня убеждал делать то же самое. Не знаю, других убеждал или нет. Думаю, что некоторых. Он хорошо адаптировался и мимикрировал в окружающей среде. Я бы назвал его человеком-зеркалом. Мы с ним периодически выпивали где-нибудь в ресторане, обсуждали разные невинные дела, политическую обстановку в стране и мире. Всегда ругали правительство и президента, хотя Эд делал это как бы вдогонку мне. Он просто поддерживал разговор со мной и подыгрывал. От меня зависело, придет ли к нему очередная контора за деньгами или нет. Поскольку формально я определял объемы финансирования при распределении подрядов на ремонт и новое строительство. Конечно, у