Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни. Ричард Шеперд
может быть проще. Он же такой дешевый… и все сразу же проходит.
– В бумагах говорится, что ребенок много плакал, прежде чем умер, – сообщил детектив.
– И сколько же это длилось? – спросил я.
– Эм-м… три недели.
– Три недели! – воскликнула инспектор. – Он плакал целых три недели!
– От опрелости пока еще никто не умирал, но она может объяснить газы в кишечнике. Если ему было больно и он все время плакал, наверняка отказывался есть и постоянно глотал воздух… С другой стороны, мне, может, удастся найти и какое-то другое объяснение такому количеству газа, – ответил я.
Детектив сказал:
– В больнице в качестве причины смерти предположили СВДС[7].
Может, это действительно был СВДС. В неблагополучных семьях дети чаще умирают внезапно, безо всякой видимой причины, и если эта опрелость о чем-то и говорила, так это о том, что ребенок не получал должного ухода.
Состояние подгузника может о многом поведать: мне доводилось находить даже куски бумажной прокладки в кишечнике у маленьких детей, которые от голода начинали грызть собственные подгузники.
Люди могут плохо заботиться о своих детях по многим причинам, порой совсем непростым. Хотелось бы мне больше узнать об этом деле, о родителях, обстоятельствах их жизни, но, как это обычно бывает на ранней стадии расследования, толком ничего известно не было.
– Вы были у них дома? – спросил я у детектива.
– Да, самая ненавистная часть моей работы.
– И?
– И ничего. Миленький сблокированный дом. Обеспеченные. Район для среднего класса.
– А дома у них как, бардак?
Не то чтобы у нас дом сиял чистотой и порядком, когда родились дети, однако у пьяниц, например, дома царит особый беспорядок. Пыльные тренажеры соперничают за место с выброшенными детскими игрушками, пакетами с подгузниками, грудами грязного белья и многочисленными пустыми бутылками.
– Не. Очень чисто.
– Ни выпивки, ни наркотиков?
– Даже намека, и, раз уж на то пошло, не думаю, что они из этих. Ребенок перестал плакать, и они положили его в кроватку. Мать подошла к нему час спустя – он был уже мертв. Вызвала скорую, но было слишком поздно. Больше мы ничего не знаем.
– Родители работают?
– Да… Она то ли секретарем, то ли администратором, а он… Думаю, он врач.
– Врач? – переспросила инспектор. – Врач! Как мог он допустить такую ужасную опрелость у своего маленького ребенка?
– Ох, не думаю, что из врачей всегда получаются хорошие родители, – сказал я, стараясь не слишком думать об этом, пока провожу вскрытие Фергюссона.
– Мне не очень понравилось, как вел себя отец, когда я его допрашивал, – сказал детектив. – Я бы сказал, что он был… настроен враждебно.
– Это ровным счетом ничего не значит, – отозвался помощник коронера. – Как только не ведут себя люди, когда в их жизни случается трагедия и к ним приходит полиция, задавая такие вопросы, словно это их вина.
Детектив посмотрел ему
Синдром внезапной детской смерти.