Напиши обо мне роман. Ашира Хаан
сейчас конец августа. Почти тот самый день.
Шесть лет назад я сидела в кафе с любимой подругой, стараясь не замечать, как мой мир расползается под пальцами. Напряженно держала его ветхие клочья и надеялась, что все пройдет. За окном было такое же солнечное и радостное лето, как сейчас. И все должно было быть хорошо, но впереди меня ожидали глубины ада.
Больше всего на свете я любила август до того момента шесть лет назад. Теперь я закрываю окно, когда вечерами начинают пахнуть горькие травы под огромной луной конца лета. То, что раньше приносило радость, сейчас причиняет физическую боль.
Сложнее всего – поднять на него глаза. Отважно взглянуть на призрака. На зомби. На главного монстра в этой игре.
Тяжело. Но надо.
Меня трясет внутри, но снаружи я снова леденею. Сердце заходится воем – то стучит в горле, то ухает горячим камнем в живот. Это даже больно. Я, знаете, в свои тридцать три уже нифига не юна! У меня уже изнашивается это несовершенное тело. Такое вот переживать – кто угодно износится.
Но почему-то реальная боль делает все морально легче. Даже какая-то злость появляется. Жила без тебя тихо, спокойно, нормально! Какого хрена надо было появиться на моем пути и испортить мне здоровье? А если это сердечный приступ? Придется ложиться в больницу, а у меня книга недописанная. И день рождения скоро.
Когда-то я отдала больное сердце одной из героинь и надеялась, что избавилась от страха сердечного приступа навсегда. Обычно помогало, вон, «божечки-кошечки» я больше не говорю по любому поводу, моя Яна забрала их себе. А с сердцем, выходит, не получилось. Только зря Ириску мучила.
А он подходит все ближе, медленно, как кот, который загнал мышь в угол и теперь уверен, что никуда она не денется.
Выщелкивает сигарету из пачки, тоже закуривает.
Говорит:
– Читал в твоем романе про себя.
«Откуда ты узнал?» – думаю я. Но не спрашиваю вслух. С ним так нельзя, я помню. Я и так в ловушке, заглатывать крючок целиком – плохая идея.
Молчу. Курю. Смотрю на него, отмечая, как он изменился за прошедшие шесть лет. Да не особо. Как раз тот возраст, в котором мужчины застревают дольше всего.
– Я так понял, ты хочешь, чтобы я вернулся?
Молчу.
– Так вот он я! – ухмыляется и раскидывает руки в стороны.
Бери, мол. Ага.
Какая же ты сволочь, вечная любовь моя. Какой сволочью был, такой и остался.
Тушу сигарету, сжимаю руки перед грудью, в глазах закипают слезы:
– Я так скучала по тебе, солнце мое… Так скучала! Ты не представляешь… Все эти годы были сплошным пустынным адом, по которому я шла, потеряв ориентиры, и не зная, есть ли выход, смогу ли когда-нибудь стать прежней. От меня осталась даже не половина – меньше половины. Без тебя.
Дожидаюсь появления самодовольной улыбки. Все вы одинаковые – игроки, в которых я влюбляюсь. Все.
И бью:
– Слушай, ты реально думал, что моя книга – этакий зов в пространство? Приди и спаси меня, мой герой! – спрашиваю