На плотной земле. Стихотворения. Пётр Мамонов
е учился очень плохо. Без конца хулиганил, устраивал драки. Его выгоняли из многих школ. Но у него всегда была пятерка по литературе. Он много читал. Знал много стихов наизусть. Учителя литературы его очень любили.
Юность Петра Мамонова, прямо можно сказать, проходила в полном безумии. Много пил, бесконечные драки. В двадцать один год в саду «Эрмитаж» в очередной пьяной драке получил удар напильником в сердце. 41 день в реанимации в «Склифе». В первый же день, как только пришел в себя, сбежал из больницы, еле-еле перешел Садовое Кольцо на другую сторону, добрался до пивной, без очереди купил большую кружку пива, выпил и потерял сознание. Вот такая была жизнь на Большом Каретном. Но при этом душа его была полна нежности, любви, поэзии.
***
Не люблю я пьянство
В лихости костров,
Древнее шаманство
Первых петухов.
Не люблю я песни,
Грозные, как клич.
И пожары Пресни,
И восторгов дичь.
Не люблю я сказки
И совиный плач.
Реки крови красной
И знамен кумач.
Мне по сердцу ветер,
Глинистый овраг,
Давним солнцем светел
Желтый лист – мой стяг.
Выйду в поле утром,
Выпью утра сок,
И с волнением смутным
Гляну на Восток.
И блеснут сквозь окрик
Заполошных дней
Мне слепые окна
Родины моей.
Я долго не могла понять, как в одном человеке могло быть такое беспредельное безумие и такая нежность, любовь и верность к своей любимой Москве, к своей любимой Родине.
Петр был настоящий патриот. Позже, в начале «перестройки», когда он создал рок-группу «Звуки Му» и были бесконечные гастроли по Америке и Европе, он не выдерживал долгое пребывание за границей. Сидел в гостинице за закрытыми шторами, и только один вопрос «Когда домой?»
В Петре было две сущности. Одна – рокенрольная (Rok and Rol, что в переводе на русский язык крути-верти), другая сущность нежности и поэзии. Думаю, вторая и привела его к христианству. Но уж точно не первая. Первая разрушала его и разрушала все вокруг него. Вся юность Петра Мамонова была сплошное «крути-верти».
По началу Петр пытался использовать свои стихи в песнях. Но в той манере, в которой он их исполнял и под ту музыку, которую он издавал на своей гитаре, это было полное несоответствие. Тогда-то и появились хиты «Звуков Му»: «Серый Голубь», «Бутылка Водки», «Люляки-Баб», «Муха Источник Заразы» и другие.
Но хочу сказать вам, дорогие мои друзья, что ни одно стихотворение, так же как и ни одна песня не были написаны в пьяном состоянии. Только когда он был трезв и прекрасен.
Говоришь с ним, глядишь, а он и не слышит тебя. Стихи в душе, стихи в голове. И скорей за печатную машинку. До сих пор печатает только на своей печатной машинке «Ундервуд». Теперь к ней нет возможности купить печатную ленту. Так он её из Лондона привез.
В старости в этом состоянии, как я называю «отрешенности», он находился постоянно. Но не только из-за стихов, переполняющих его душу, а больше из-за постоянной молитвы. Он очень любил молиться. Он был глубоко верующий христианин.
Стихи лились бурным потоком. Но издавать их не разрешал. В 2000-м году я без разрешения издала маленький сборник, где собрала свои любимые стихи. Назвала «27 штук». Ругался. Очень сильно ругался. Пришлось на несколько дней сбежать из дома.
А когда ему исполнилось 70 лет, вдруг отдал мне все свои стихи и говорит: «На, издавай». Я очень обрадовалась.
И вот.
Получилось две книги. Книга первая – стихи с ранней юности и до 2017 года. Книга вторая – стихи с 2018 год по сегодняшний день.
Книга 1-ая
Раннее
«Ухожу один я. Вечер…»
Ухожу один я. Вечер.
Замечаю все подряд.
Спит трава, оврагов плечи
облупились и горят.
Облаков не видно. Ровно
над рекою и бело.
Дальний берег режет кромкой
неба мутное стекло.
Спит река. Темно и гладко.
Ветер замер в камышах.
День растаял без остатка,
тишина звенит в ушах.
«Пустеет осень…»
Пустеет осень,
все сходит с рук.
И в цифру «восемь»
заплелся круг.
Рябину ветер
трясет мне вслед.
И так заметен
вчерашний