Маленькая белочка, храбрый тушкан и… новогодний шкаф. Анастасия Финченко
слюнки. Ужин было готовить лень, поэтому она дала нежданному (но явно очень терпеливому) кавалеру шанс. Надев невесомо романтичное голубое платье и малиновые туфли на каблуках (в последний раз) она выпорхнула из дома. Так необычно было ощущать себя ожидающей встречи с мужчиной. Ежики волнения бегали по всему ее телу. Она чувствовала себя молодой и прекрасной.
Сидя за элегантно накрытым столиком при свечах, держась за руки, они беседовали о своем прошлом, настоящем и будущем. Герман много рассказывал о своей жене, которой не стало несколько лет назад, показывал ее вещи, которые бережно хранил, как память о лучшем в их жизни. Он распахнул одежный шкаф перед обалдевшей Зиной, и она увидела в нем… его… Песца…
Среди массы красивых, всех цветов радуги платьев, блузок и костюмов висела шикарная пушистая песцовая шуба. «Знатный песец», – подумала Зина. Точно такой, о каком она мечтала всю свою жизнь… Пушистый, серенький, богатый…
Ой, – всплеснула руками она, – какая роскошь! А примерить можно?
Герман снял шубу с вешалки, накинул на плечи Зине и подвел ее к зеркалу.
Какая красавица! Ну точно на тебя сшита! – заметил мужчина. Глаза его осоловели от выпитого, а правая рука, поправляя меха на женской фигуре, не удержалась и ухватилась крепко за ягодицу Зины. Та вспыхнула и опешила. Уж какой возраст, а все туда же…
А Герман знал, на какие кнопочки надо нажимать:
Прелесть моя, шубка так тебе идет! Давай мы с тобой сейчас займемся любовью, а я тебе потом этого песца… – Герман обнял крепко Зину за талию, – презентую! – Я в душ, – бросила Зина и, скинув шубу, ретировалась в ванную.
Мысли судорожно носились в голове Зинаиды. Минуты шли. Герман уже стучался, спрашивая, все ли в порядке. Прятаться дольше было неприлично. Она осторожно выглянула.
Герман сидел на краю кровати совершенно голый… и ждал ее.
В глазах кавалера горел огонь страсти и надежды.
Зинаида посмотрела на него, пройдясь взглядом от лысеющей макушки прямо до худых щиколоток, задержавшись на морщинистой груди и дряблом животе, и ужаснулась: «Какой же он старый!».
Правда, и она ведь была уже дама предпенсионного возраста, хотя и чувствовала себя на 30 лет. Взгляд ее поневоле застрял Там. И Там все было весьма уныло. Она не знала, смеяться ей или плакать. Эм… Зинаиде всегда было тяжело говорить об ЭТОМ. Поэтому в ее словаре было множество метафор. Так вот. Этот жезл любви, этот меч наслаждения и одноглазый змей плотских утех выглядел уныло, словно мокрый носочек. Он потерял боевой настрой где-то между запеченным амуром и молодой картошечкой… Зато его хозяин был полон энтузиазма. Зина посмотрела направо – в сторону шкафа. Потом на кровать. Вот он песец – мечта ее жизни совсем рядом. И она может вот-вот исполниться. И вот он Герман с его жезлом, еще не поймавшим боевой дух и настрой… С которым надо было что-то делать. Но после чудесного и излишне плотного ужина делать это «что-то»