Пропасть Искупления. Аластер Рейнольдс
чтобы всегда иметь изрядный запас товара для посещавших систему торговых кораблей ультра. Однако всегда тлело опасение, что очередная археологическая находка сорвет покров тайны с куэйхистской доктрины.
На сегодняшний день практически все церкви рассматривали исчезновения Халдоры как Божьи знамения, как последний отсчет перед завершающим апокалиптическим событием. Но что, если вертуны тоже видели эти пропажи? Их символьное письмо и в лучшие времена плохо поддавалось расшифровке; до сих пор не выявлено хотя бы отдаленного отношения добытых предметов к феномену Халдоры. Но льды Хелы сохранили огромное количество артефактов, и львиная доля их до сих пор не была толком изучена. Субсидируемые церквями археологи осуществляли только поверхностный осмотр непрестанно поступающих реликвий, и эти так называемые ученые, а на самом деле марионетки церквей, не стали бы поднимать шум, попадись им свидетельство, противоречащее религии Куэйхи. Именно по этой причине редкие ответы на письма Рашмики были столь уклончивы. Она хотела аргументированных дискуссий, в которых могла бы обрушить сложившуюся парадигму изучения вертунов. Археологи же хотели от Рашмики избавиться.
По этой же причине покупатели из каравана с неодобрением слушали Крозета, который с жаром расхваливал свой товар.
– Это скребок для панциря, – объяснял он, переворачивая серый, будто из кости вырезанный клиновидный предмет. – Вертуны вычищали им омертвевшую органику из щелей между пластинами. Мы полагаем, вертуны занимались этим не в одиночестве, а на миру – вроде того, как обезьяны ищут друг у дружки блох. Возможно, это давало расслабляющий эффект.
– Грязные скоты…
– Ты про обезьян или про вертунов?
– И про тех, и про других.
– Спокойно, приятель. Вертуны помогают вам заработать на хлеб с маслом.
– За это, Крозет, мы можем дать тебе только пятьдесят экуменических кредитов. И никак не больше.
– Пятьдесят экю? Да вы издеваетесь.
– Сей гнусный предмет служил гнусным целям. Пятьдесят экю за него… даже слишком высокая цена.
Крозет покосился на Рашмику. Она уже приготовилась, и даже мимолетного взгляда оказалось достаточно. Заранее оговоренная система знаков была очень проста: если покупатель действительно не может или не собирается платить больше, она переместит лист бумаги поближе к середине стола. А коли это блеф и стоит поторговаться, она придвинет бумагу к себе. Не получилось разгадать реакцию покупателя – значит к бумаге девушка не притронется. Впрочем, такое случалось нечасто.
Крозет относился к ее мнению очень серьезно. Если повышать цену не имело смысла, он не тратил сил и соглашался. Но когда клиенты хитрили и жадничали, он не давал им спуску.
На этих первых торговых переговорах клиенты пытались его обмануть. После довольно продолжительного и жаркого спора с взаимными упреками и уступками стороны наконец пришли к соглашению.
– А