Фантом ручной сборки. Галина Куликова
тоже продать свою жилплощадь, чтобы увезти деньги в Америку в качестве первоначального капитала. А там вы с вашим Валериком, – она метнула острый, словно дротик, взгляд на Верлецкого, – уже свили гнездышко. Вот вы с ним договорились и…
– Точно! – обрадовалась Таисия. – Это ведь Верлецкий начал драку.
– Я?!
– Вы заявили во всеуслышание, что были голый.
– Но я действительно был голый.
– А зачем надо было это вслух говорить?
– Чтобы защитить честь женщины, – обиделся Верлецкий. – Вероника сказала, что мы оба были голые, а я поправил, что не оба, а я один.
Над столом повисла тишина, и стало слышно, как дышит Григорьев – словно больной тяжелой формой бронхита.
– А меня вы почему не подозреваете? – неожиданно поинтересовалась Марфа, которая после смерти подруги долго плакала и распухла, как тесто возле печи. – Я ведь тоже… Дура такая… На нее набросилась! Все Коленьку ей не могла простить. Слово себе давала, что не заговорю о нем, и вот на тебе, брякнула. А у нее, голубки моей, был день рождения-а-а…
Она уткнулась носом в салфетку, и все обескураженно замолчали, потому что, Марфа и в самом деле припомнила за праздничным столом старую обиду. Впрочем, Анфиса сама была виновата, потому что принялась хвастать своими прошлыми победами на личном фронте и задирать подружку. Происходило эти примерно так.
– Бедняжка, – сочувственно заметила Анфиса, слопав кусок пирога с печенкой. – Тебе всегда не везло с мужчинами.
– Да ладно болтать, – беззлобно ответила Марфа, подчищая тарелку корочкой хлеба. – Мне, наоборот, везло с мужчинами! Я находила самых лучших. И замуж ты в первый раз вышла за моего поклонника. Коленька так меня любил, а ты вскружила ему голову.
Анфиса ухмыльнулась и с нежностью сказала:
– Ты все еще злишься, старая кочерыжка!
– Не забывай, – напомнила Марфа, – что ты – такая же кочерыжка, как и я. Но тогда, с Николаем – признайся хоть в семьдесят семь лет! – ты переборщила. Это был не лучший твой поступок.
После чего Верлецкий наклонился к Инге и с радостным недоумением сказал:
– Судя по всему, ваша тетя отбила мужа у нашей тети.
– Чья это – ваша тетя? – презрительно спросила та. – Вы что с Вероникой – братья?
– Почти муж и жена. Как и вы с вашим Григорьевым. – Сказав это, он бросил на последнего любопытный взгляд и тут же добавил:
– Впрочем, насчет вас я сомневаюсь. Почему-то мне не кажется, что ваше замужество – такое уж решенное дело.
Инга с трудом удержалась, чтобы не запустить в него мисочкой с селедочным маслом, которую в тот момент держала в руке. Теперь же, после всех кошмарных событий, ей казалось, что с тех пор прошел месяц или год – все так изменилось! И даже Верлецкий изменился, сделавшись серьезным и каким-то суровым.
– Не понимаю, – хмурился он, – зачем себя оговаривать, Марфа? Вы с Анфисой в молодости не поделили ухажера. Смешно об этом сейчас думать.
– Дело в том, – плаксивым голосом сообщила его тетка, – что я боюсь. Вдруг